Офицерский штрафбат. Искупление. Александр Пыльцын
детали практической подготовки обращалось внимания в училище. Беседа эта, как мне показалось, была более продолжительной, чем с моими предшественниками.
А завершилась она снова крепким рукопожатием, добрыми напутственными словами и запомнившейся мне фразой: «Ну что же, товарищ лейтенант, привела судьба нас повоевать вместе. Будем надеяться, доведется нам и успешно встретить Победу. А пока побудьте в моем резерве у майора Кудряшова Александра Ивановича», – и сделал едва заметный кивок в сторону.
Только тут я заметил, что у стены слева сидел майор и рядом с ним старший лейтенант, который быстро то ли записывал, то ли просто помечал что-то в толстой тетради или конторской книге. Кудряшов оказался тем майором, а старшим лейтенантом, как я узнал позже, – уполномоченный Особого отдела «Смерш». Кудряшов сказал мне, чтобы я шел в расположение (значит, понял я, в отведенный нам домик) и ждал команды. Четко повернувшись кругом, я вышел. Только спускаясь с невысокого крылечка, я заметил, что под шапкой моя, тогда еще очень густая, шевелюра изрядно взмокла.
Так закончилась наша первая встреча. Но с комбатом Осиповым мне довелось обрести не только настоящее боевое, но и водное крещение, чуть не утонув в ледяной купели реки Друть при ее преодолении в бою. Был за время нашей общей службы в штрафбате и случай, когда я едва не перешел из офицера-командира в разряд офицера-штрафника. Это было через полгода в Полесье, где я в стремлении улучшить нашу оборону превысил свои права, снимал мины с одного участка и ставил их лично перед нашими окопами. Дважды при выполнении боевых задач в составе осиповского батальона мне пришлось самому перенести серьезные ранения и даже получить очередное воинское звание.
Этот мой первый фронтовой комбат стал примером боевого командира на всю мою воинскую службу, оказавшуюся довольно долгой. Как когда-то образцом для меня стал первый мой командир роты – политрук Тарасов, о котором я рассказал уже в предыдущей главе.
В этот первый штрафбатовский день нас ознакомили с организацией и штатной структурой батальона, его вооружением, с категориями переменного состава, узнали мы, что наш батальон воюет в составе 48-й армии генерал-лейтенанта П.Л. Романенко. Тогда же мы узнали, что до боев под Жлобином, на 20 декабря, в батальоне штрафников состояло 918 человек (это же почти полк!). И не совсем правы те «исследователи», которые утверждают, будто в штрафбатах «по определению» не могло быть ни на одного человека больше 800 человек, установленных штатным расписанием, так как никто пайков больше положенного не выдаст. Выдавали на всех, сколько было «едоков», и никогда не было в этом проблем, как врали в 11-серийном фильме «Штрафбат» Володарский с Досталем.
После ожесточенных боев под Жлобином, 23 декабря, потери составили: убитых – 144, раненых ровно в 2 раза больше – 288, пропавших без вести – 59. Итого 591 человек. В боевом донесении «Штабат 8 Отд. с-з Майское 7.00 24.12.43», полученном мною из ЦАМО РФ, записаны эти же цифры, только есть еще одна фраза: