Шум, жена и скатерть. Повесть. Олег Скрынник
Ridero
Жену поцелую в щёчку и отправлю баиньки. Cкатерть мы просто сложим в несколько раз и бросим на спинку дивана.
А шума к этому времени уже нет, если не считать редких шорохов с отдалённой автострады. Значит, ничто не помешает разместиться за надёжным, ласкающе гладким столом четырём… Нет, трём дорвавшимся до дела мужикам. Четвёртый будет сидеть на прикупе. Ему удобнее где-нибудь отдельно. За журнальным столиком. Торги слушать, лимончик резать. Коньяк наливать.
– Ого, «Мартель»! Не хило поживает наша медицина.
Роман с треском взламывает ящичек и извлекает золотистую бутылку, похожую на полумесяц с ручкой.
– А то!
Яша с достоинством вздымает рыжую шевелюру. Достав новую, в обёртке, колоду, небрежно бросает её на стол и снимает пиджак.
– Дай-ка сюда!
Вырывает у Романа бутылку. Наливает всем на самое донышко.
– Коньяк, чтобы вы знали, существует не для того, чтобы пить. А чтобы насладиться.
Это чистая правда. В Париже мне много раз приходилось видеть, как весёлые молодые компании, заказав по коньяку, целый вечер его нюхают, употребляя при этом вино или джин. А коньяк вылизывают лишь перед самым уходом – так сказать, на десерт.
– Хорошо, – откликаюсь я. – Будем наслаждаться.
Открываю бар-холодильник и выставляю на столик лёд, большую «Гордонс Драй», несколько полторашек тоника и внушительную менажницу с морепродуктами.
– Ух ты! – восклицает Виталий, подхватывая светящийся розовым ломтик сёмги и отправляя его прямо под пышные тёмные усы.
– Проглот, – констатирует Яша.
– Ох, и набегаемся мы сегодня в туалет, – предрекает Ромка. – Как бы «пулю» не загубить.
– Ни фига, – говорю я. – Бегать разрешаем только прикупному. Принято?
– Единогласно, – грохочет Виталий, запивая креветку стаканом тоника.
– Кажется, я буду первым, – морщится Яша. – Ещё в дороге припёрло.
– Вот те на! Чего ж ты терпел?
– Да как-то неудобно прямо с порога…
– Беги уж!
Виталий распечатывает колоду. Привлечённые зрелищем, подгребаем к столу. Виталий перебирает карты. Откидывает шестёрки. Внимательно изучает рисунок рубашки.
– Красивые ребята!
– Особенно, конечно, дамы, – звенит Роман, расчерчивая «конвертик».
– Тузы тоже ничего, – Виталий поднимает голову. – Правда, Игорь?
– Нет, – отвечаю я. – Семёрки. Только семёрки. Предпочитаю мизера.
– Губа не дура.
Аккуратно, за краешки, беру новенькие шестёрки и кладу на камин. На столе не должно быть ничего лишнего. Роман заканчивает свои художества, встаёт из-за стола и наливает полстакана джина.
– Ты, что ли, пить сюда пришёл? – набрасывается на него Виталий и, отобрав стакан, мигом его осушает.
– Паршивец! – Роман шлёпает Виталия по шее и наливает себе ещё.
– Проглот! – отвечает тот, вылавливая из менажницы шейку омара.
Наблюдать за ними одно удовольствие.
– Не кричи. Ирку разбудишь, – урезонивает его Роман. – И тогда вся «пуля» псу под хвост.
– Не боись, – успокаиваю я. – Она уже вовсю дрыхнет.
Вечер за окнами быстро оформляется в ночь. Пасмурный, неприветливый поздний октябрь. И днём-то света как следует не было.
Задёргиваю шторы.
– Кстати, что у тебя с дворовым освещением?
– А, – машу я рукой. – Похоже, лампочка накрылась. Перед самым вашим приездом. Завтра позову электрика.
– А самому сменить было слабо?
– Конечно, слабо. Я по столбам лазить не умею.
– Говорил я ему, – ябедничает Виталий. – Повесь ещё один фонарь, над дверью.
– Нечего делать. Электричество экономить надо.
– Во жлоб, – кивает Ромка. – Всю жизнь такой. Бывало, в студентах карандаша у него не допросишься.
– И правильно, – бурчу ему в ответ. – Свой надо иметь.
– «Сво-ой»!
Он ополаскивает руки в большой фаянсовой посудине и тщательно вытирает их полотенцем.
– Ты не больно-то там с полотенцем, – подыгрываю я своим оболтусам. – Дырку протрёшь. А за него деньги плачены.
Убедившись, что руки чистые и сухие, Роман вынимает из жилетного кармана шикарный перстень с сердоликом и аккуратно надевает на средний палец левой руки. Он очень дорожит этим перстнем. Так же, как, наверное, Кощей дорожил своим ларцем, где сидела утка, в которой было яйцо, содержащее иголку, на кончике которой помещалась его жизнь.
Виталий усаживается за стол и начинает барабанить по нему пальцами.
– Ну он там что, верёвку проглотил?
– Давайте начинать.
– А место?
– Да