Киев для романтиков. Виктор Киркевич
вою Отчизну в ХІХ в. боролись и в России, и в Испании, и даже в Америке. Гарибальди закалять свою любовь к Италии приходилось в прериях Аргентины… А полякам в Сибири…
С чего начинается Родина? В первую очередь – с колыбельной, но любовь к Родине воспитывается (!!!), да, именно воспитывается и рождается из интереса и любви к своему двору, улице, даже окрестностям отдаленного хутора… И здесь природа, журчание ручейка, ржание лошади, крик соседки с балкона или дребезжание трамвая имеют важное значение, потому что производят неизгладимое впечатление и сохраняют влияние на всю жизнь… Как ни странно, зачатки своей неизгладимой любви к Украине я получил, слушая рассказы своего друга-еврея Якова Бердичевского. И это были рассказы не о пении жаворонка или о запахе степи, а о духовных достижениях народа, тех достижениях высокой культуры, начиная с ХVIII в., которую перемолола сталинская репрессивная машина, невзирая на многонациональный состав украинской интеллигенции, где были такие имена, как Йогансен, Маркиш, Зеров, Ефремов, Семенко, Бойчук… Сейчас при неизбежном высоком патриотическом подъеме есть все основания утверждать, что в скором будущем Украина станет одной из великих держав мира!
Итак, приступим к прогулкам по сокровенно-романтическим и любимым местам моего города. Поплывём со мной по волнам моей памяти!
Перед вами – путеводитель, построенный на личных впечатлениях автора. История моего города необычайно интересная, но, к сожалению, пока нет книги, где подробно, популярно и с гордостью рассказывалось бы о Киеве.
Как построить это повествование, как привлечь читателя, чтобы после прочтения этих строк ноги сами понесли вас в упомянутые мной, раскрытые, а может быть, только чуть-чуть приоткрытые, места с полностью сохраненной тайной, которая обязательна в любимом предмете, дорогом человеке, ибо загадочность особенно важна для сокровенности места, куда тебя потянет с милым другом, подругой, близким человеком, где вы найдете что-то свое, личное или, как это красиво звучит по-украински, – «особисте», где откроется не просто индивидуальное, но в чем зазвенит обостренное чувство открытого сердца.
Я очень люблю Н. Н. Ушакова, который смог подать читателю Киев по-особенному. Но остались лакуны, и я попытаюсь заполнить их. Говорят, попытка не пытка. Для меня будет очень больно узнать, что вы, дорогой читатель, отбросили мою книгу, не дочитав её, чтобы никогда больше к ней не возвращаться.
В школе мы привыкли постигать историю и географию по-научному, так, как её подают в своих толстых монографиях серьезные ученые, а переложили на доступный язык педагоги. Но факты, даты, события изложены документально, сухо, совсем без фантазии. Поэтому если не добавить в школьную программу художественное чтение, то сомнительно, что пробудятся у вас романтические чувства, зовущие отправиться в путешествие с пятнадцатилетним капитаном или встать на защиту Киева от монгольских орд.
Постараюсь рассказать о любимых местах древнего города так, чтобы вам захотелось побродить по ним со своими друзьями, а если эта книга станет вашим другом, то и с ней в сумочке или в модном сейчас среди молодежи рюкзаке! С этим удобным для передвижения приспособлением отправимся в дорогу! Как хорошо изложенное в книге сверить со своим впечатлением на месте! Да и покрасоваться своими знаниями! А это будет кстати и совсем не плохо?!
Таким образом, Киев открывается как бы изнутри, а пишет не ученый сухарь, а поэтически настроенный писатель. Ведь в романтическом изложении имеются свои преимущества. Отечественная история таит столько загадок, их не задавили наслоения вековой пыли, но запорошили многолетним занудством и компартийной ложью тенденциозно настроенные советские историки. Они считали, что романтика присуща исключительно революционерам и ударникам комсомольских строек, а восторженность возможна только во время досрочного выполнения производственных планов.
Когда я погружаюсь в глубь веков, а особенно в дремучесть тенденциозных представлений, то мне очень сложно ответить конкретно и с исчерпывающей полнотой на поставленные вопросы: «зачем» и «почему». Слава Богу, что не «почём?». Я, как историк, обязан не игнорировать исторические факты, но как литератор имею право останавливаться на тех, которые мне импонируют больше. Мне позволительны фантазии, лишь бы они не противоречили истине. То есть, согласно определениям: «не исключено», «возможно», «допустимо», «чи так, чи ні, чи може бути». Мне очень по душе Николай Рерих, который, используя свои исторические познания и опыт археолога, смог в своих многочисленных полотнах дать представление о Древней Руси, которое спустя десятилетия подтвердили исследования ученых. Я доношу до читателя свое представление о прошлом описываемых мест. При этом не сомневаюсь в свойстве этого как будто бы картинного изложения создавать впечатление цельности и объемности, закрывать разрывы и пропуски, которые историку и археологу нечем заполнить. Перед ними лишь материалы раскопок, многочисленные научные труды предшественников. Читая научные труды, мы узнаем, что князь Олег приплыл к Киеву и пригласил на пир Аскольда и Дира. Но ученый не будет пытаться описать стремительное течение Днепра, красоты местности, выяснять, что ели и пили на пиршестве и после каких слов Олег приказал убить