Код Адольфа Гитлера. Финал. Владимир Науменко
предавайтесь опасным иллюзиям, генерал! Да! Эта война скоро закончится, но где гарантия, что не начнётся новая бойня, ещё более кровавая, нежели эта! Этим сраным заокеанским демократам теперь сто лет придётся самим сокрушать славянскую тушу, поскольку у них не хватило ума помочь, но даже терпения дождаться, когда мы доберёмся до сердца этой туши – Москвы – и разделаем его.
Вперёд выдвинулся Монке, сказав:
– Мой фюрер! Я приказал целой роте моряков, чей десант высадился вчера в парке Тиргартен, занять оборону в парке, чтобы не допустить появления русских у здания МИДа на Вильгельмштрассе. Перед ними мной была поставлена задача нести оборону массивного здания, которым по праву считается рейхстаг. Он укреплён множеством стоявших на площади пушек. У самого здания сторожевую вахту несут танки, зенитные батареи.
– Правда, генерал, на месте не наблюдается его председателя, Германа Геринга! – язвительно заметил Геббельс. – Наш жирный боров заблаговременно, как у нас говорят в народе, сделал ноги, оставив на произвол судьбы как рейхстаг, так и самого фюрера. И мы уже не слышим его реплик, обнаруживающих нам полную неосведомлённость в военных делах. И этот предатель и коррупционер захотел заменить нашего фюрера? Скажу вам, господа! У нас только один фюрер – Адольф Гитлер! Человек должен признавать авторитет. Фюрер, воплощающий авторитет, неприкасаем. Всё, что говорит фюрер, всегда верно. Что сделал фюрер, когда установил в Германии образцовую диктатуру? Мой фюрер! – Геббельс обратился к Гитлеру. – Если вы не возражаете, я напомню почтенной публике, что необходимо диктатуре. Для диктатуры, господа, требуются три вещи: человек, идея и последователь, готовый жить ради человека и идеи и, если необходимо, отдать за них жизнь. При отсутствии такого человека диктатура безнадёжна; при отсутствии идеи – невозможна; если же отсутствует последователь, то такая диктатура – просто неудачная шутка. Всегда будет править меньшинство, оставляя толпе только один выбор: жить под властью диктатуры смелых или вырождаться при демократии трусов. Большевики говорят, что их войска приходят в страны Европы как освободители; но везде, где они оказываются, воцаряются бедность и страдания, разорение, хаос и разруха, безработица, голод и болезни, и провозглашённая свобода оборачивается жалким прозябанием, подобным жизни отсталых племён в глубинах Африки, где не знают, что такое жизнь, достойная человека.
– Благодарю вас, доктор, за верность и точность наблюдений! – сказал Гитлер. – Эта жирная свинья – Геринг! У бесчестного властолюбца не хватило мужества умереть вместе с нами!.. Продолжайте, Кребс!
Кребс продолжил сообщение о положении на фронтах, но у участников совещания его неудовлетворительные объяснения вызывали лишь молчание.
– Мой фюрер! – сказал Кребс. – Я должен сообщить, что противник часто преодолевает нашу оборону и заходит в тыл нашим войскам, используя для этих целей туннели городского метро. Русские уже