Сокровенное. Исполнение желаний. Владимир Фролов
Прелюдия
У святых людей
видны
крылья белые…
за спиной.
Шагал
ангел
с алыми крыльями
по голубой небыли.
В шее лебедя есть
что-то змеиное.
У яйца нет морщин.
Я вспомнил формулу лица —
лица начала и конца
лица-яйца.
Солнце
никто
не переживет.
Навстречу много жизней
проносится стремглав
и в каждой новой жизни
по-своему ты прав.
Я по Белому шел до Шагала,
Наслаждаясь своей немотой.
«Я вижу обнаженной грудь…»
Я вижу обнаженной грудь.
Она пышна и белоснежна.
К ней так и хочется прильнуть
С улыбкой нежной и лукавой.
Скажи ты ею любовалась,
Когда была совсем одна?
Своими пальцами ласкала
Сосков коричневую твердь?
О чем тебе тогда мечталось?
Ты это мне сейчас доверь!
Вот я целую их, ловлю
своими жадными губами
И об одном судьбу молю
Чтоб и тебя коснулось пламя,
В котором я один сгорю
Скажи мне:
Я тебя люблю!
Язычок
Губы раскрытые
в сластном порыве
душу опасным
призывом смутили…
Черная кошка
на розовом теле…
Сколько художников
тело воспели!
Губы пылали,
пытали, молили
в нежном оскале
любимыми были
Черная кошка
казалась другою
с чувственной дрожью
прогнувшись дугою.
Губы растравлены
нежной борьбою.
Губы отравлены
острою болью.
Черная кошка
устало дышала.
Из розовой пасти
Жало бежало.
Лилиям
«О, прикрой свои бледные ноги»
Мне не жаль умирающих лилий
В замерзающем, старом, пруду.
Сколько в жизни погибло идиллий,
Да не так, а у всех на виду!
Там живые, а это растенья —
Через год их семья оживет.
Почему я так странно растерян,
И тревога от сердца нейдет?
Что-то в крике изломанных линий,
В темном зове зловещих глубин
Мне напомнило горе насилий,
что с коварной усмешкой, творим.
Где-то вечное тешится лето.
Холод, слякоть, тоска —
только здесь!
Кто-то также во мгле предрассветной
Жаждет жертвою нежною цвесть!
Мне не жаль тех погибших созданий,
Утонувших в любовном бреду.
Только этим цветам, с опозданьем,
Молча, бледную руку тяну.
Спина
(Памяти Сальвадора Дали)
«Когда Рафаэль вдохновенный…»
Ее спина жила особой
Непостижимой красотой.
Слова одних дышали злобой,
другие мучились тоской.
Струилась в отблесках лиловых
Все извращающая страсть.
И все вокруг предстало новым
И ликовало, чтоб упасть.
Любить ее, лица не видя,
Желать ее, как никого.
Себя таким возненавидеть
И все ж добиться своего.
Не понимать иль не желая
во тьму влекущее признать,
Ворота сладостные рая
Открыть и запах обонять.
И стать навек опустошенным.
Все связи с миром потерять.
Воспеть разврат и искушенность.
И всех на свете презирать.
Одну