Китай-город. Петр Боборыкин
как он делал только перед немногими женщинами. – Смотрю, ваша коляска. Спрашиваю. Анна Серафимовна одна в амбаре, а Виктора Мироновича нет… Вы заняты? Не мешаю?..
От его голоса она заметно оживилась. В нем было что-то такое, что действовало на нее совсем особенно. Перед ним она редко совестилась своего звания; но зато ей хочется быть «выше» этого звания, чтобы он видел в ней «человека», а не «кумушку», как Виктор Миронович. И, кажется, Палтусов так и начинает на нее смотреть. Его наружность она находила резкой противоположностью фигуре и лицу мужа. Ей нравился его склад, рост, выражение глаз, голос, манера говорить и держать себя… Он – «из господ», с воспитаньем, везде принят, служил в кавалерии и лекции слушал, а не пренебрегает бывать в купеческих домах. И держится не как барин, спустившийся до купцов; во все он входит, обо всем обстоятельно расспросит, чрезвычайно прост, никогда не скажет ни одной банальной любезности. С Виктором Миронычем сухо вежлив. Ни разу у него не ужинал. Ему не надо ни его сигар, ни его шампанского. Такого «барина» она бы пригласила к себе в директоры фабрики, если б он был техник. Только она минутами не то боится его, не то в чем-то как будто подозревает.
– Мешаете? – переспросила она. – Ничуть!
– Рассматриваете товар?
– Да, надо…
Она пошла к лестнице и его пригласила рукой. Приказчики враз поклонились.
– Сами хозяйничать надумали? – говорил ей вслед Палтусов.
– Фабрикой… своей… я давно занимаюсь, а вот теперь…
Она остановилась на лестнице двумя ступеньками ниже его и обернулась, глядя на него снизу вверх.
– Супруг уехал?
– Уезжает.
– Надолго?
– Не знаю. Чай, на всю зиму.
Ее приволжское «чай» немного резнуло его ухо, но тотчас же и понравилось ему. Голова Анны Серафимовны с широкими прядями волос, блеск глаз и стройность стана – все это окинул он одним взглядом и остался доволен. Но цвет платья он нашел «купецким». Она подумала то же самое и в одну с ним минуту и опять смутилась. Ей стало нестерпимо досадно на это глупое, тяжелое да вдобавок еще очень дорогое платье.
– Не угодно ли чаю? – спросила она, стараясь улыбнуться, у дверей хозяйского отделения.
– Не откажусь, если есть.
– Сейчас… Максим Трифоныч, – кивнула она в сторону конторщика.
Палтусов вошел за нею.
– Вы, значит, берете на себя все дело? – сказал он ей тоном утвердительного вопроса.
– Как это вы догадались?
– Догадался. И очень рад.
Они присели на диван, налево от входа.
– Виктор Мироныч, – начал он, – не деловой человек. У него тоска по… бульварам.
Палтусов рассмеялся. Ей понравилось, что он говорит про ее мужа в тоне приличной шутки, хотя и давно раскусил его. Так она желала бы, чтоб в ее присутствии все говорили о Станицыне, пока она считается его женой.
– Да, – спокойно сказала Анна Серафимовна.
Незаметно Палтусов взял ее за руку и почтительно пожал.
– Хороший вы человек! – тихо вымолвил он и поглядел ей в глаза