Мечта хранимая. Цикл «Мечтатели». Виксар
зрелище… Я чуть не вздрогнул, когда его лёгкая ироничная усмешка плавно, почти механически перетекла в холодное безразличие.
– Не надо бросаться в бой, не разобравшись в ситуации. Можно и пострадать.
Сейчас он говорил отстранённо, как будто зачитывал правила поведения на мероприятии. Поморщившись, я не ответил и обернулся к Альдену:
– Надеюсь, ты дорасскажешь всё необходимое?
Император хмуро кивнул:
– Да, чуть позже. – Он снова обратился к главе Братства: – Я отвожу своих? Или ты пойдёшь дальше?
– А смысл? – Нармиз прошёл мимо нас и остановился на краю возвышенности, у обрыва метров десяти. – Инфернала, я так понимаю, ты опять забираешь?
Бросив взгляд на меня, Альден ответил:
– Да, пока побудет там.
– Ладно. Обсудим позже.
Нармиз махнул рукой. Гвардейцы Братства подхватили своих раненых товарищей, подошли к командиру – а затем вся их группа исчезла. Там, где они находились, остались только покинутые хозяевами тени, которые вскоре помутнели и растворились, будто впитавшись в землю.
Из мыслей меня выдернул звук удара. Рывком обернувшись – нервы после случившегося были на взводе, – я увидел осевшую на землю девчонку и Альдена, стоявшего за её спиной. Вздохнув, император пояснил:
– Такие дела. Нашу гостью повезёшь ты, ладно?
Продавив слюну через судорожно сжавшееся горло, я кивнул.
Сразу в Рим мы не попали – пришлось задержаться в лагере Альдена. В другое время я бы обязательно заинтересовался тем, как тут организована армия, да и, несомненно, чисто для души посмотрел на воинский быт, с построениями, маршами и прочими специфическими атрибутами. С исторической Римской империей, конечно, вряд ли получилось бы сравнить, потому как я о ней почти ничего не знал, но всё равно. В любом случае, сейчас мне было не до этого. Альден погрузился в процесс руководства, а я сидел в свободной палатке с тигром, смотрел на девчонку и думал обо всём, что увидел. Не то чтобы выстраивал логические схемы и пытался дойти до всего самостоятельно – всё же надеялся, что мне и так чуть позже расскажут. Скорее, просто крутил по кругу одни и те же мысли, пытаясь если не разделаться с чувством абсолютного непонимания происходящего, то хотя бы конкретизировать его и понять, к чему именно у меня претензии, чтобы потом задавать нужные вопросы.
Ну и, опять же, девчонка, да. Прикинув, я остановился на версии с шестнадцатью годами. Острые черты лица, плотно сжатые губы, нахмуренные брови… Пожалуй, она была симпатична – даже с тем выражением, которое застыло на её лице когда она приняла неожиданный удар. Что-то между обиженным и недовольным. Но тем больше меня занимало то, что, несмотря на её внешнюю привлекательность и некоторую к ней жалость, она создавала ощущение угрозы. Не опасения, что вот сейчас она оклемается, разозлится и начнёт крушить всех вокруг, а перманентной тревоги, не происходящей не из чего конкретного. Бывает, сталкиваешься на улице с людьми, к которым сама собой возникает неприязнь. Здесь –