Третья навигация, или Трудно быть русским. Александр Исрафилович Фарзалиев
при революционной работе в Баку, затем в ссылках, где жизнь народа была как на ладони.
Впрочем, понятно, для многих в отношении Сталина речь о любви к народу неуместна и кажется кощунственной, ведь логика лагерей говорит скорее о ненависти. Однако если перевести течение мыслей из политического русла в экономическое, то борьба с троцкистами и прочей политической «нечистью» оказывается смертельным поединком социалистической идеи с гидрой коррупции. Только этой самой (ныне хаемой чуть ли не всеми) идее и её апологетам хватило смелости вступить в борьбу с монстром, который может приспособиться к любому строю и социальной системе.
Когда идея социального равенства и братства (вполне библейские и даже христианские понятия) переросла в рождение новой советской «элиты», для которой обладание деньгами и властью стало чем-то само собой разумеющимся, когда личное обогащение стало вопреки всеобщему благу, нужен был только повод, чтобы начать наводить порядок. И он был найден. Точнее сказать, сам пришёл в руки с убийством Кирова.
Оставалось подретушировать детали. Выстрел оскорблённого мужа Мильды Драуле стал пороховым зарядом развернувшейся компании репрессий против троцкистов, зиновьевцев и прочих деятелей, чьи взгляды расходились с идеей социального равенства.
Часть вторая.
Трагическая
2.3
Повторю, пусть для читателя не будет странностью то, что я начинаю историю своей страны не из седого далёка, а временем, почти родственным моему поколению.
Во-первых, для того чтобы понять суть русской истории, её взаимоотношения с историями других стран и проникнуть в сердцевину русской богоизбранности, достаточно одного примера. Во-вторых, повторяемость примера даже для не интересующегося российской историей человека становится заделом понимания того, о чём будет сказано в этой книге.
На самом деле в мире цикличность свойственна всему, любому событию, различны только масштабы и условия, при которых происходит то или иное явление. Приключается всегда одно и то же. Наука открывает тайны мироздания, что, безусловно, влияет на внутренний мир человека и привносит элементы новизны в духовное пространство.
Меняется ли при этом человек? Очень спорный вопрос. Мир? Да, он видоизменился, но есть и всегда останется тем, чем и был. Всё происходит по одной известной формуле священнописца: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чём говорят: смотри, вот это новое; но это было уже в веках, бывших прежде нас. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после» (Еккл. 1:9—11).
Разумеется, Россия в этом плане ничем не отличается от других стран. И как ни печально это осознавать, повторяемость событий на Руси не то чтобы исключает оптимистичные воззрения на нашу действительность, но просто