Алмазы перуанца. Карл Верисгофер
я к товарищам Бенно, вдруг останавливаясь и к чему-то прислушиваясь. – Смотрите, там мелькают огни, и до меня доносится какой-то повелительный голос, как будто отдающий приказания!
– Да, и стук молотка! – добавил другой мальчик.
– Только что там ржала лошадь!
– Неужели?! Что, если приехал цирк?
При этой догадке вся юная компания пришла в волнение. Цирк! Эти пестро разряженные клоуны, наездники, наездницы, эти странствующие артисты с учеными обезьянками, собаками, дрессированными лошадьми и другими животными были в ту пору редким и потому везде желанным развлечением. Надо было поспешить узнать, не предстояло ли теперь в самом деле такое удовольствие.
До городских ворот было рукой подать, мальчики недолго думая бегом устремились к ним и тут увидели за городским рвом сцену, возбудившую в них живейший интерес. Позади еще строящегося круглого дощатого балагана стояли не то фуры, не то фургоны с маленькими окошечками и дымовыми трубами, окрашенные в желтой и голубой цвета. Балаган, вне всякого сомнения, предназначался для цирковых представлений. Несколько лошадей, симпатичный ослик и другие четвероногие были привязаны к коновязям, тогда как несколько обезьянок, выряженных в красные тряпки, съежившись, понуро сидели на корточках на крышке большого деревянного ящика и, по-видимому, находили этот теплый летний вечер слишком прохладным для себя. Между фургонами толпились в траве дети различных возрастов, очень бедно, даже жалко одетые в старенькие поношенные вещи. Несколько мужчин с топорами и молотками в руках усердно работали над возведением дощатых стен балагана, который к следующему вечеру нужно было не только кончить, но и пестро разукрасить разноцветными реденькими тканями для предстоящих спектаклей.
Зоркие глаза Бенно жадным, любопытным взглядом окинули всю эту весьма скудно освещенную несколькими жестяными фонарями своеобразную картину.
– Превосходные лошади! – прошептал он. – Эх, если бы вон тот конь принадлежал мне!
– Что ж, ведь твой дядюшка миллионер, ему ничего не стоит купить тебе лошадь! Не так ли?
При этих словах легкая тень печали мелькнула на красивом лице Бенно.
– Есть у кого-нибудь из вас деньги при себе? – спросил он, обращаясь к своим товарищам.
– У меня есть! – ответил один из мальчиков.
– И у меня тоже! – заметил другой. – А что ты хочешь сделать?
Бенно указал глазами на привязанного к коновязи ослика и сказал:
– Этот серый, наверное, так обучен, что при известном движении или знаке своего владельца сбрасывает каждый раз седока на землю, и вот мне страшно хочется испробовать этот трюк!
– Что же, попробуй! Вот тебе четыре шиллинга!
– А вот и еще два! Не странно ли, Бенно, что у тебя никогда не бывает денег?
Яркая краска стыда залила лицо красивого мальчика.
– Мой дядя считает лишним, чтобы я постоянно имел карманные деньги, – сказал он, – ну а теперь давай мне взаймы твои четыре шиллинга, Мориц!
Мальчики спустились с вала и приблизились к группе работающих мужчин, главным образом к тому из них, который отдавал приказания и, по-видимому, руководил остальными. Орлиный глаз его улавливал мельчайшие ошибки, следил за всем, все видел и замечал.
– Добрый вечер, молодые люди! – любезно раскланялся он, вынимая трубку изо рта. – Вы, вероятно, желаете посмотреть лошадей? Прекрасно! Вы все, конечно, пожалуете завтра на наше первое представление? Не правда ли?
– Этого мы еще не знаем, – отвечал за всех Бенно, – но нельзя ли узнать, что это у вас за осленок, господин директор, – дрессированный он? Вероятно, он проделывает какие-нибудь фокусы?
– Фокусы? Этот-то? О нет! – возразил черноволосый мужчина со смуглым лицом, несомненно южного типа, очевидно весьма польщенный званием директора. – Это самый упрямый и злой из всех своих собратьев! Еще ни одному наезднику не удавалось до настоящего времени усидеть на нем в седле!
– В самом деле? – спросил Бенно, взглянув на своих товарищей. – Я бы очень хотел попробовать прокатиться на нем!
– Что же, это возможно! Вы дадите, конечно, на чаек, молодой человек!
– Ну, разумеется, это самое главное! – презрительно уронил Бенно, вручая ему свои четыре шиллинга. – А вы что заплатите мне, если я благополучно проедусь на вашем осле взад и вперед?
– Тысячу талеров! – с большим достоинством отвечал брюнет. – Вы можете прочесть такое заявление ежедневно на всех моих афишах!
– Будьте же любезны приготовить деньги! – проговорил Бенно.
Все цирковые наездники громко рассмеялись при столь самоуверенном заявлении. Директор сам оседлал осла и подвел его, затем достал из ящика короткий хлыст и вызывающе щелкнул им по земле.
– Ну, Риголло, доброе мое животное, будь кроток и послушен с этим молодым господином, слышишь!
Мориц и остальные мальчики переглянулись между собой.
– Смотри берегись, Бенно! – сказал один из них.
– Пустяки,