Размышление о русской смуте. Епископ Дионисий (Алферов)
революция в России не могла бы даже начаться в 1903 году и стала возможной через пару лет из-за поражения в японской кампании. Подобное было и на Западе. Парижская коммуна стала возможной только после поражения наполеоновской империи во франко-прусской войне в 1871 году. Да и самой французской революции 1789 года предшествовала череда неудачных войн (за испанское наследство, за австрийское наследство, Семилетняя война), ответственность за которые легла на французскую монархию.
Неудачная война всегда ставит под вопрос компетентность руководства страны. Если, по выражению Бонапарта, «проигравшие армии были на самом деле побеждены еще до того, как были разбиты на полях сражений», то и побежденные правители отвечают перед страной и историей за неподготовленность к войне, за поражения и потери, за неумение вовремя заключить компромиссный мир, исключающий полное поражение. С самых древних времен и у всех народов проигравшее войну руководство или само уходило в отставку, как в республиках Греции и Рима, или устранялось насильственно, как в восточных деспотиях. Относительно долго и благополучно мог править только тот правитель, кто был умелым в войне или дипломатии, но на обоих направлениях умел принести успех своей стране. Как минимум избежать больших провалов. А неудачники долго не правили нигде. Неудача правителя воспринималась малорелигиозными людьми как следствие его некомпетентности и неспособности, а глубоко верующими – как признак отсутствия на правителе благословения Божия. Кстати, и сам титул императора, принятый некоторыми европейскими монархиями от римлян, означал у последних победоносного полководца, провозглашенного таковым своими легионами после победы.
Победоносная война всегда снимала многие внутренние проблемы государства. Она приносила не только трофеи и контрибуции, новые территории, отодвинутые рубежи, укрепление безопасности страны, экономические и торговые льготы, но и чувство морального удовлетворения у народа, сознание того, что принесенные жертвы не были напрасны, что дети победителей будут долго пользоваться выгодным миром. Проигранная война везде оставляла в народе горечь от напрасных жертв и национального унижения. Победоносная война всегда укрепляла национальное единство, сглаживала сословные противоречия. Проигранная война всегда обостряла внутренние болезни государства, разжигала классовую и партийную рознь. Начинался поиск виновных в поражении, а также предателей и лиц, нажившихся на войне, часто заканчивающийся междоусобием. Таков опыт почти всех государств в истории.
Учитывая все это, многие правители для укрепления своих режимов часто желали провести «маленькую победоносную войну»: маленькую по затратам и потерям, победоносную – по результатам. Но такие желания довольно редко осуществлялись. Чтобы война оказалась победоносной и славной, да еще и над примерно равным противником, она требовала максимального напряжения от государства, искусства в управлении от правительства