На оленьих упряжках к Полюсу холода. Андрей И
Нормальное сосуществование с кочевниками (а значит, умение противостоять невзгодам) возможно только в том случае, если ты не пытаешься переделать их под свои внутренние законы пришельца, а стараешься сам осторожно интегрироваться в жизненные устои кочевья.
Еще одна небольшая, но любопытная деталь, касающаяся чаепития. В своих многочисленных походных скитаниях многократно сталкиваясь с полярниками, геологами и туристами, я не раз отмечал, что природные условия существования в постоянном температурном дискомфорте настраивают на прием очень горячего чая. Помню, как среди промозглости вечно сырого и холодного лета Новой Земли мы пили практически кипяток. Один из легендарных таежников нашего времени, Саша Бандеров из Белой Горы, объясняет это так. Обжигающий чай – это круче, чем спирт. Потому что ты пьешь и не пьянеешь. И эта растекающаяся по телу непьяность гораздо ярче и ближе организму и душе, чем хмельная тяжесть. В горячем чае заложены сразу несколько парадоксов. Один из них в том, что это приятное тепло, которое не дается тебе легко. Очень горячий чай невозможно выпить залпом, каждый глоток регулируется необходимостью остужать этот напиток – абсолютная «вкусовая» иллюстрация восточного водоворота янь-инь.
В плюс к романтическим словам Саши, с которыми я безоговорочно согласен, есть и более прозаическое объяснение. Как правило, в условиях костровой жизни ритуал чаепития начинается после того, как ведро с только что поспевшим кипятком заправляется несколькими щепотками чая. Здесь некогда ждать, пока чай примет сносную температуру, да и не так быстро остывают десять литров воды, а делать это принудительно обычно добровольцев не находится. Так или иначе, я привык к горячему чаю и был уверен, что эвены-кочевники пьют такой же.
Когда в первый вечер Римма протянула мне кружку с чаем, сердце затрепетало от предстоящей борьбы с кипятком, но я с немалым удивлением обнаружил, что чай просто теплый. Тогда я оглядел окружавших меня чаевников – никто не роптал. Напротив, их лица выражали полнейшее исполнение желаний. На третий день «теплочаепития» я не выдержал и постарался деликатно прощупать почву. Степан был удивлен вопросу. На мой вопрос последовал его вопрос: «А зачем пить горячий чай»?
Для себя я объяснил его позицию следующим образом. Во-первых, кочевая мудрость против горячего чая. Это вполне справедливо, потому что объективно такой напиток вреден для организма, особенно если его принимать регулярно. Во-вторых, кипяток в чашке неудобен – забежав в палатку на пять минут, нет времени давиться кипятком. В-третьих, сама природа помогла и первому, и второму доводу – чаепитие в нашей палатке всегда начиналось с того, что Римма снимала закипевший чайник с печки и ставила его на снег рядом со столом. На печке, докрасна раскаленной, чайник все время бурлит, и тянуться туда за ним каждый раз неудобно. А чайник, который поставили на снег, недолго сохраняет свой пыл.
Но моя привычка к горячему чаю оказалась столь закоренелой, а гостеприимство