Тени прошлого. Исповедь. Марина Инаяни
о судьбу. Вернее, судьбу того дела, по которому он сюда приехал. Этого мужчину все в городе называли «Шериф». Так повелось еще с семидесятых годов, когда вестерны управляли сознанием людей, и послевкусие от них годами оставалось в памяти. Шериф был именно таким, как показывали в фильмах. Руководил городом, защищал его от всякой нечисти. Вместе со своим напарником и до того рокового дня, когда всё изменилось.
– Я пошел по легкому пути, – немного помолчав, продолжил Шериф, – исчезновения прекратились, и я решил, что твой отец спугнул того изверга, который за всем этим стоял, выгнав его из города. Ценой своей жизни. – Было видно, что слова даются ему нелегко. Отец Чеда и был напарником Шерифа в те годы, и именно из-за его убийства Чед и был здесь. Он хотел разобраться, узнать, наконец, правду, чего бы ему это не стоило. – И, хотя твое расследование может доказать, что я ошибся тогда, я не против. Узнай правду, сынок, твой отец этого достоин.
С этими словами Шериф поднялся и протянул Чеду руку. Парень радостно схватился за нее. Хотелось обнять этого человека, давшего ему такой шанс, но было видно, что Шериф к подобным нежностям не расположен. Чед поблагодарил его, и направился было к выходу, но Шериф его окликнул:
– Подожди, еще одно, – он протянул Чеду старый смятый блокнот. – Это дневник твоего отца. В нем записи по всем событиям того года. Твоя мать отдала мне его после похорон со словами, что не хочет иметь ничего из прошлого. Из прошлого, которое убило ее мужа. Практически сразу она забрала тебя и уехала из города. Больше я ее не видел. Как и тебя, до этого дня.
Чед взял протянутый ему блокнот, хотел что-то спросить, но не мог. Просто чувствовал, что этот разговор дался Шерифу с большим трудом и понимал, что сейчас не время. Позже, подумал он, а пока нужно осмотреться и попытаться что-то понять.
Чед вышел из полицейского участка, сжимая в руках старый блокнот. Он видел, как непросто было Шерифу, но он не винил его. Не винил в том, что тот действительно мог ошибиться и упустить убийцу. Не винил в том, что тот мог сделать нечто большее. Не винил в том, что тот отступил. Чед понимал, что смерть напарника подкосила Шерифа, и он просто не смог с этим справиться. Вернее, он справился, но по-своему.
Слабость? Возможно, думал Чед, но ведь никто не знает, как поступит в подобной ситуации, и поэтому обвинять человека, пережившее трагедию – это жестоко. Жестоко и несправедливо. И даже если действительно имела место ошибка полицейского, то по-человечески он его понимал. Убийство напарника сломало Шерифа, и он выбрал такой способ справиться с горем – не думать. Равно как и мать Чеда, которая почти сразу увезла его из этого города. В этом нельзя винить, думал Чед. И он не винил.
Отчасти потому, что сам поступил так же. После отъезда он не думал, не вспоминал. Его жизнь как – будто началась с переезда, словно не было ничего до этого, словно он родился в возрасте 10 лет…
Чед шел по узким улицам когда-то родного города и думал о том, как интересно устроена память. Он просто жил все эти годы, словно с нуля. С отличием окончил университет журналистики, сделал блестящую карьеру. В свои 30 лет он уже получил несколько престижных премий в этой области, а его авторская программа, в которой он вел свои собственные расследования нераскрытых преступлений, снискала ему, казалось, всенародную любовь. Он был счастлив, абсолютно, как ему казалось. До того дня, когда он наткнулся на эту статью в старой газете.
Сюжеты для своих расследований Чед искал в архивах. Выбирал нераскрытые дела, ехал на место происшествия, опрашивал местных, а затем делал свои выводы и снимал сюжет, в котором излагал свою гипотезу случившегося. Интересно, что некоторые его версии оказывались верными, таким образом можно было с уверенностью сказать, что Чед помогал органам правопорядка найти и наказать виновных.
И ему это нравилось. Не то, что его стали узнавать и что его программа пользовалась успехом, хотя, конечно, элемент тщеславия всё же был, но это было не главным. Самое основное, что приносило ему искреннюю радость – это сам факт того, что он помогал восстановить справедливость. Кто-то назвал бы это «комплексом Бога», но в случае Чеда это было скорее обостренное чувство справедливости.
На этот раз его расследование начиналось точно так же. До того момента, как он наткнулся на заметку об убийстве полицейского в маленьком городе. И тут он вспомнил. Память разом открыла ему всё, что происходило тогда, и Чед понял, что весь его путь, все его расследования, все решения, которые он принимал – всё это было родом оттуда и только для того, чтобы вернуться и докопаться до истины. И вот он здесь…
Не замечая дороги за своими мыслями, Чед незаметно для себя добрался до места, которое должно было на некоторое время стать его домом. Это была маленькая квартирка на окраине города, которую ему выделил Шериф. Своего жилья у Чеда здесь не было – его мать перед отъездом продала всё, что у них было, чтобы никогда больше сюда не возвращаться. Чтобы некуда было возвращаться.
Чед налил себе горячего кофе, устроился на единственном стуле в комнате и положил перед собой закрытый дневник отца. Закурил. Какое-то время, казавшееся вечностью, просто смотрел на блокнот, не в состоянии найти в себе силы начать его