Babilon. Кирим Баянов
в нем какой-то подвох. Зачем он был написан? Для того чтобы не одним любителям острых ощущений доставить удовольствие. Он получился довольно дождливым, мокрым и пасмурным, проникнуто-социальным и апокрифично-печальным. Разве нет? Мы с Акеми очень старались, чтобы он понравился всем, кто любит скудость обстановки и слякотность рифм. Что-нибудь не получилось?
– Не знаю. Я всего лишь задаю вопросы.
– Я очень разочаруюсь, если не понравилось…
– Смотрели салют в день присоединения Крыма?
– Смотрел на фотографии обоев на моей девочке и слушал Пинк Флойд. Empty spaces семьдесят девятого. Думал, что это что-то новенькое, но оказалось старенькое.
– Я бы не удивился, если бы вы сказали, что в это время еще пили Тичерс.
– Нет. Тичерс… я не пил. Я не алкоголик, я – куряка.
– Вопрос относительно остальных. Кто-нибудь из состава вашей четверки злоупотребляет алкоголем?
– Рик всё пьет, как и Мия, но никто из них не посещает клуб анонимных алкоголиков. Акеми злоупотребляет только шоколадками. А я не пью только виски… Мне он просто не нравится. Любой.
– Кто такая «девочка»?
– Моя афро-американо-японская Тошиба Сателлит черно-эбенового цвета, которую я покупал в Мобиле.
– Мы увидим Акеми?
– Если только она сама пожелает. Никто из моих коллег пока не пожелал. Но я её видел. Она ничуть не хуже Мии. Даже лучше. Но это на мой привередливый вкус.
– Простите старика насчет эбеновой «девочки». Не разделяю этой хакерской любвикартильности.
– Что поделать. Другие времена – другие картильности.
– Last presence и Steps во втором рассказе первой части – это перекличка с Secret Garden?
– Да.
– Зачем такая игра слов с названием?
– Такая игра.
– И больше ничего? Я чую подвох в вашем ответе.
– Last Present, на который мы ссылаемся, играя с названием, изменяя окончание на Last Presence, это логичная деталь в конструкции всего рассказа. Помимо… прочего она несет в себе оттенок наших эмоций и настроения. Это ви́дение, которым каждый волен распоряжаться по своему усмотрению. Естественно, что мы в праве были оставить название композиции без изменений, но что тогда бы оно отражало, кроме логичного отношения. Очевидно, что математика – наука, которая очень далека от художественной литературы. Нельзя числами выразить свое настроение и то, что ты чувствуешь. Это для кого-то из интересующихся нашей манерой подачи новость? Музыку скрипки, которую слушаешь, можно переложить в цифру, но сделать цифрой скрипку нельзя. Звук можно оцифровать, но никакая программа не в состоянии написать оперетту по нотам или хоть сколько-нибудь связный рассказ. Цифра – это то, что отличает устройство вселенной, а не то, как ею пользуется наше сердце. Это для вас неоткрытые берега?
– Откуда это загадочное «до того, как все началось»? Не из Гибсона ли?
– Именно так.
– Эта стилистическая фигура тоже, не более чем перекличка с известными произведениями или дань метрам?
– Метру, позволю себе вас поправить. Именно так, а заодно уже и стилистическая фигура, и всё остальное… Мы очень любим и уважаем его.
– Мы это кто?
– Я и Акеми. Рик не выказывал никаких симпатий по отношению к нему. А Мии он вообще был неизвестен до того момента, как я случайно спросил, не в курсе ли она, что мы позволяем себе использовать реминисценции и ссылки на других авторов чересчур часто.
– Как, по-вашему, что означает поступок Шерон Стоун принявшей предложение некой пожилой супружеской пары стать их внучкой и называть господина N и госпожу N своим дедушкой и бабушкой?
– Я подозреваю, что госпожа Шерон в раннем возрасте, в девичестве, да и в период рассвета её как женщины в полной красоте, очень переиграла в умного ребенка, рассудительную девушку и крайне интеллектуальную, но при том, черт возьми, красивую особу. А теперь – это возвращение упущенных возможностей. Так или иначе, в этом нет никакой логики, которая бы воспринималась черствыми и рассудительными людьми, как нечто бессердечное и расчетливо-сценическое. Разве такое поведение можно назвать сумасбродством или пиар ходом? Вам хотелось услышать, как я буду расчленять её поступки на частности и приводить к общему знаменателю?
– Вовсе нет.
– Тогда согласить, что даже если это пиар ход, в нем мало от холодной логики.
– Похоже на то.
– К чему такой вопрос? Из любви к госпоже Стоун или надеялись сбить меня с толку?
– Мне всегда хотелось знать, для чего она это сделала, черт возьми! А теперь я хочу знать, правда ли, что в этом есть холодная логика.
– Вы это можете узнать только от неё самой. Или… не узнать. Если бы я был на месте мадмуазель Шерон, я бы сказал вам то же, что уже сказал. Плохо лезть в чужую душу с немытыми руками. Это очень некультурно. Вас за это… поругать?
– Счет ровный.