Остров живого золота. Анатолий Полянский
звенящая тишина. И ты паришь в ней, чувствуя полную освобожденность, невесомый, вольный… До чего здорово! Разумеется, если вокруг не свистят пули. Но даже в тех случаях, когда приходилось вести бой с воздуха, ощущение радости полета не покидало. И хотя потом, приземлившись, он испытывал облегчение от соприкосновения с землей, его снова и снова тянуло в небо…
– Значит, Бира, говоришь? – оторвался от воспоминаний Свят. – Что же получается? Читинскую область проехали, Амурскую тоже. Теперь вот эта… Далеконько.
– Ага, чуть не всю страну промахнули, – добродушно согласился Бегичев. У него было отличное настроение. – До Хабаровска рукой подать.
Капитан помолчал, наморщил лоб.
– Ты все еще ничего не понимаешь, младшой?
– А что, собственно, понимать?
Свят пригладил ладонью отросшие за время поездки волосы, но ежик на голове сейчас же принял исходное положение.
– Я надеялся, нас на Борзю направят, – задумчиво сказал он, – туда многие эшелоны пошли; на худой конец где-то в районе Благовещенска определят, а мы прем и прем.
– Впереди Приморье, – улыбнулся Бегичев. – Там тоже войска стоят. С какой стати тревожиться, Иван Федорович?
– Видишь ли, – протянул капитан, – был у нас с комполка разговор вчера…
– О чем?
– Про настроение бойцов спрашивал, как с питанием.
– Обычные вопросы. Командир полка обязан интересоваться…
– Правильно, – понизил голос Свят. – Только во время беседы подошел начальник штаба маршрут уточнить…
– И что?
– Пункт один назвал. Видать, случайно оговорился. Комполка на него при этом очень выразительно посмотрел.
– Какой же пункт?
– Гляди, разведчик, язык за зубами держи. Место то Совгаванью называется.
– Не нахожу ничего страшного.
Свят раздосадованно взглянул на Бегичева:
– Да ты знаешь, где она, эта Совгавань?
– Географию изучал. Берег Татарского пролива, – отозвался Бегичев. Хорошее настроение не покидало его, и опасения Свята казались несерьезными.
– То-то и оно, что Татарского, – нахмурился капитан.
– Но я не вижу причин для беспокойства! – воскликнул Бегичев.
Он действительно отказывался понимать Свята. К чему думать о завтрашнем дне? Было как-то все равно, зачем и куда их везут. После победы Бегичева охватило состояние покоя и беспечности. Он, конечно, понимал: пересекают они страну не ради прогулки. И все же трудно было представить, что после того пекла, в котором довелось выстоять и не погибнуть, снова придется идти в огонь.
Бегичеву передалась тревога капитана. Так свежи были в памяти недавние страшные годы. Ежедневная борьба с озверевшим врагом за каждый клочок родной земли, постоянный риск, состязание не на жизнь, а на смерть в умении воевать, в хитрости и сноровке, гибель товарищей…
«Может, обойдется? – мелькнула мысль. – Хватит