Хватит быть размазней. Саша Расков
не стоит.
– В смысле?
Мойщик плюнул. Вслед за слюной полетел окурок.
– Как думаешь: кем я был? По жизни?
– В молодости?
– Да.
– Понятия не имею.
– Ну, тогда слушай. В своё время, в году этак девяносто втором, мы с Крестом сколотили бригаду, которая крышевала чуть ли не половину района. А зарабатывали вообще пачками! Шикарные тёлки, евро-хаты, тачки… Бам, бам, бам! – он старательно изобразил удары. – Нормально двигались, душняка не было.
Мойщик оглянулся.
– Короче, ближе к нулевым решили замутиться по деталям. Делюга росла как надо, но в один момент нарисовался левый чушкан, который посчитал себя умнее всех. Как полагается, забились на стрелу. А он, падла, торпед подтянул. Базарили, значит, базарили. Тут чушкан мне надерзил – я ему по лбу и вмазал. Сразу кипиш, стрельба…
– Серьёзно?
– Да, молодой, кровищи было… Жуть!
– Ого! А что потом?
– Суп с котом, – улыбнулся он, но как-то неуверенно. – Дядька чушкана в областной ментовке рулил. Чтобы браткам по этапу не идти, я на себя взял. За пацанскую идею и не такое брали…
– Похвально, – одобрил я.
– Чё тут похвального?
– То, что вы за идею. До конца.
– Слышь, молодой, ты амбиции осади! Мне твоя идея в пятнашку вылезла, – всей грудью кашлянул он. – Ты на меня глянь… Нравится, да? Тоже хочешь?
– Подождите, а разве вам не помогли друзья? Тот же Крест?
Мойщик опустил голову – видать, я задел за живое.
– Вся эта блатота, молодой, до поры. – Он скользнул подошвой по полу. – Базару нет: я поступил красиво, но, честно говоря, слегка жалею. Ты не подумай, что я чёрт какой-то. Просто возня за бабки, которая была в девяностых, себя не оправдала. Вот ты говоришь: помог ли Крест? Помог. Дал сто косарей и сюда засунул. Я же без образования. Так чисто, каблуха за спиной. А он у нас сейчас важная птица – коммерсант! Думаешь, я ему нужен? Не-е, я никому не нужен…
Под ногами Антона заскрипела лестница. Спрыгнув с предпоследней ступеньки, он радостно воскликнул:
– Лимузин будет!
Осенью мойщик умер. Слухи донесли, что от туберкулёза.
Любовный приступ
Тёплый свет, исходивший от кухонной лампы, мягко ложился на её плечи, подчёркивая изящность тела. Хрупкая, маленькая, но безумно самостоятельная Настя имела пышные светлые волосы, неприлично сочные губы, загадочные глаза и смышлёную голову, что встречалось нечасто. Осенний дождь стучал по подоконнику, грязные маршрутки подпрыгивали на лужах, а мы неторопливо болтали, пуская в вытяжку дым.
– Саш, возьми. – Она протянула зажигалку. – Не жалеешь?
– О чём? – выдохнул я.
– Ну, что пришёл? Мог бы остаться дома или с друзьями, – проводя пальцем по бокалу, размышляла Настя. – Нашим мужикам бабы не нужны…
– Не всем. Только мудакам и геям.
– А кто… ты? Мудак или гей?
Прищурившись, как де Ниро, я