Странствия брачной туристки. Елена Снигирёва
работы, отношений.
А тут, недолго думая, проснувшись как-то утром в июле, позвонила тебе и сказала, что взяла билеты, и удивлю тебя, постучавшись однажды в дверь твоего дома.
Ты удивился.
Немного напрягся.
Но, как мне показалось, не от нежелания меня видеть, а, именно, от моего решения вторгнуться в твою жизнь так неожиданно и самостоятельно.
Немного твоей иронии:
– Спасибо, что предупредила.
Что ж, в принципе, твоё согласие получено.
Да надо ли мне более.
Казалось, всё.
Вот оно, логическое завершение.
Казалось, ты же должен понимать, что не просто в гости я к тебе еду за тридевять земель, "howareyou " сказать.
Раз дал разрешение на приезд, ну, это, практически, как замуж позвал.
Билеты куплены, виза открыта.
Не такая, конечно, какую я хотела.
Подавала-то на трёхгодовую мультивизу, чтобы был у меня запас времени для дальнейших действий.
Но это – Швеция.
Как и предупредили ребята в визовом центре, не факт, что дадут запрашиваемое, хотя документы все и справки собрала замечательным комплектом.
Дали визу на 90 дней и всего на полгода.
Немножко погоревав, я успокоилась: а что, собственно, расстраиваться-то?
Главное – еду!
А там, на месте и разберёмся.
С визой в паспорте шла, любя весь мир и всех людей.
В подземном переходе на Покровском парке уличный музыкант что-то наигрывал, кажется, из "Машины времени".
Никогда этого не делаю, а тут прониклась, подошла, положила купюру и попросила сыграть мне бетховенского "Сурка", очень люблю эту тоскливо-щемящую мелодию.
– А что это? – спросил музыкант, удивлённо округлив свои глаза в красных, лопнувших от бесконечного пьянства, сосудах, – я такого и не знаю.
– Да это же классика! – пояснила я.
И этот маленький инцидент как-то меня немного отрезвил. Я почувствовала себя обманутой в лучших побуждениях, какой-то осадок остался от этого прекрасного дня получения очередной шенгенской визы.
Впереди ещё было почти три месяца ожидания.
Да это уже было неважно.
Я! К тебе! Лечу!
Ощущение счастья описать, в принципе, очень просто: это когда ты летаешь.
Ну, то есть, не просто ходишь, там, на работу или по улице, а паришь где-то не здесь, вся в себе и в своём восторге.
Когда хочется петь, и хочется любить всех, и особенно любить всех именно потому, что они не в таком же состоянии, несчастные.
Время ожидания забила интенсивом, как могла: четыре тренировки в неделю, две или три йоги, фильмы досмотреть, книги дочитать, все маникюры-педикюры-шугаринги-косметологи в строжайшем графике: тело – в дело, так сказать.
Никогда прежде так не была довольна своим телом, знала, как ты от него в восторге.
Это твои слова обо мне: ум пятидесятилетней женщины, тело тридцатилетней, а душа двадцатилетней.
А хотелось сразить вообще наповал.
Общаться сообщениями или звонками не хотелось уже даже мне.
О чём говорить?
Зачем?
Что