Дом там, где твое сердце. Айрин Серпента
она разыгрывать тут самоубийцу!
Рывком он перетащил девушку на относительно ровный участок между камней. Утёр пот со лба.
– Будь прокляты эти гости, два дня уже не занимался. И вино пить приходится, а это не путь воина.
– Чего? – девушка уставилась на него. – Ты не заболел, твоя милость? Какие вы воины, вы жирные кровососы, пирующие на наших загривках! Год за годом… – умелая подсечка выбила из неё храбрость и дух. И вот она снова на коленях Стронберга, только почему-то ягодицами кверху. Платье задрано, а белья она не носит совсем, подобная роскошь для богатых. Минута промедления – и первый увесистый шлепок.
– Поговорим об уважении, фрёкен Элизабетта. Лекция первая… вторая… – на пятой грозный профессор остановился, но не убрал руки с полушарий горящего огнём зада. Корчась от унижения, Лиз строила планы мести.
– Я убью тебя!!!
– Нет… – ладонь начала оглаживать ягодицы. – Ты станешь моей женой, как было уговорено. Но здесь не останешься, я увезу тебя далеко-далеко, где у меня дом. Будешь почтительна к главному человеку в моей жизни… будешь скромна… будешь лежать голая в моей постели… – пальцы скользнули между ног.
Лиз с воплем скатилась в сторону. Ушиблась, конечно, зато платье одёрнула. А в руке уже камень. Она прищурилась:
– Не подходи, пёсий сын. Убью и скину в озеро, пусть ищут потом.
Стронберг вставать не стал, лишь головой мотнул, и мягкая дымка в глазах рассеялась без следа.
– Не дури, девочка. Было бы за что меня ненавидеть…
– Ты целый год травил меня в детстве!
– Глупый был. Казалось, камень на шею отцы повесили. А теперь думаю – подвеску с бриллиантом не узнал.
В драгоценных камнях Элиза не разбиралась, зато понимала кое-что в мужском вожделении.
– Думаешь, всё так просто, всё будет, как ты решил?
Стронберг пожал плечами.
– Уж нет, твоя милость, обломай аппетиты. У меня свадьба. Не тебе вмешиваться.
– Дурочка, – Марис снисходительно смотрел на неё. – Что ты мне сделаешь? Твой отец отдал тебя мне.
Лиз сияла.
– На десять лет! Было условие, что договор расторгается, если за десять лет помолвка не будет подтверждена браком.
– Или если невеста окажется не девственницей, – непонятная улыбка блуждала по лицу Мариса. Он встал, сразу оказавшись выше её ростом. – Так ты девица? – вгляделся в покрасневшее лицо Лиз, махнул рукой. – Разумеется, чего спрашиваю? Вот докука. Придётся тебя не только дефлорировать, но и обучать с нуля всему.
Лиз Линтрем захлебнулась негодованием. Впервые её главное сокровище так обесценили.
– Можешь не напрягаться, господин барон, – с презрением, годным для высокородной дамы, процедила она. – Найдутся учителя.
Марис надулся.
– Я всегда честно выполняю взятые на себя обязательства.
Сопя, словно паровоз – экзотическая пока новинка для Швеции, девушка поползла по камням вниз. Рыбалку сорвал, и… и вообще отвязаться от него не удалось.
– Эй, рыбу свою