Нефертити. Мишель Моран
мать не согласилась:
– Она должна усвоить эти уроки, если в скором времени собирается выйти замуж. Она должна научиться всему, чему только можно.
Моя мать, которая, в отличие от первой жены отца, не воспитывалась в среде знати, понимала важность хорошего образования – будучи дочерью простого деревенского жреца, она самостоятельно пробивала себе дорогу в будущее.
Но отец только развел руками:
– Чему же еще ей нужно учиться? Она превосходно владеет чужеземными языками, а писать умеет лучше дворцового писца.
– Зато в целебных травах она разбирается хуже Мутни, – возразила мать.
Я с гордостью вздернула подбородок, но отец ограничился тем, что ответил:
– Это – дар Мутноджмет. Нефертити обладает другими талантами.
Мы дружно взглянули на мою сестру, ставшую центром всеобщего внимания, которая сидела в облегающем коротком белом платье, болтая ногами в пруду с лотосами. Ранофер, сын местного врачевателя, принес ей цветы, букет белых лилий, перевязанный гибкой лозой. Он считался моим учителем, обучающим меня премудростям врачевания и трав, но куда чаще он попросту пялился на мою сестру.
– Нефертити умеет очаровывать людей, – с одобрением заметил отец, – а тех, кто не поддается ее чарам, она легко может перехитрить. Для чего ей знание трав и медицины, если она желает повелевать людьми?
Мать нахмурилась:
– Если на то будет воля царицы.
– Царица – моя сестра, – просто сказал отец. – Она одобрит Нефертити в качестве старшей жены.
Но я заметила в его глазах тревогу. Наследный принц, осквернивший погребальную камеру своего брата, мужчина, не умеющий владеть своими эмоциями? Какой из него получится фараон? И какой муж?
Мы стояли и во все глаза смотрели на Нефертити, пока она не заметила наших взглядов. Она поманила меня пальцем. Я подошла к пруду, у которого смеялись вдвоем моя сестра и мой наставник.
– Добрый день, Мутноджмет.
Ранофер улыбнулся мне, и на миг я даже забыла, что хотела сказать ему.
– Сегодня я испробовала алоэ, – выдавила я наконец. – Оно исцелило ожоги нашего слуги.
– В самом деле? – Ранофер выпрямился и сел. – Что еще?
– Я смешала его с лавандой, и опухоль уменьшилась.
Его улыбка, адресованная мне, стала шире.
– Вы превзошли своего учителя, госпожа.
Я улыбнулась в ответ, гордясь своими достижениями:
– А теперь я хочу попробовать…
– Поболтать о чем-нибудь действительно интересном? – Нефертити вздохнула и откинулась назад, опираясь на руки и подставляя лицо солнечным лучам. – Лучше скажи мне, о чем только что говорил отец?
– Прямо сейчас? – спросила я, покраснев, так как врунья из меня никудышная.
– Да. Пока вы стояли вон там и подглядывали за мной.
– Он говорил о твоем будущем.
Она села, и кончики ее черных волос ореолом окутали ее лицо.
– И?..
Я помолчала, раздумывая, стоит ли продолжать. Она терпеливо ждала.
– К нам может приехать царица, – сообщила