Нефертити. Мишель Моран
что, тут есть другое?
Он тряхнул головой:
– Вот как. Значит, происходит нечто действительно важное. Я слыхал, сегодня прибывает царица.
Я уперла руки в боки, чтобы дать ему понять, что мое терпение на исходе.
– Ну хорошо, хорошо…
Он спустился в подземное хранилище и вынес оттуда сокровище моей матери, которое когда-нибудь должно было стать моим.
– Значит, твоя сестра выходит замуж, – сказал он.
Я протянула руку:
– Ожерелье.
– Она станет прекрасной царицей.
– Все так говорят.
Он улыбнулся с таким видом, словно знал, что я думаю об этом, – до чего любопытный старый пень! – после чего протянул мне ожерелье, которое я буквально выхватила у него из рук. Вбежав в свою комнату, я протянула его, словно драгоценный приз. Нефертити перевела взгляд на мою мать:
– Ты уверена?
Она смотрела на золото, и его блеск отражался в ее глазах. Мать кивнула. Она застегнула ожерелье на шее моей сестры, после чего мы обе отступили на шаг. Ускх начинался на горле сестры узором лотоса, ниспадая меж ее грудей кулонами-капельками разной длины. Я была рада тому, что она на два года старше меня. Если бы первой замуж выходила я, ни один мужчина не выбрал бы из нас двоих меня.
– Ну вот, мы готовы, – сказала мать и первой направилась в Зал приемов, где уже ждала царица. Мы слышали, как она разговаривает с отцом, и голос ее звучал негромко, но резко и властно.
– Войдете, когда вас позовут, – быстро сказала мать. – На столе лежат дары из нашей сокровищницы. Когда будете входить, возьмите их с собой. Тот, который больше, пусть несет Нефертити.
С этими словами она исчезла внутри, а мы остались ждать в выложенном плитами коридоре, когда нас позовут.
Нефертити принялась расхаживать взад и вперед.
– Почему бы ей не выбрать меня в жены для своего сына? Я – дочь ее брата, а наш отец занимает самое высокое положение во всей округе.
– Разумеется, она выберет тебя.
– Вот только в старшие ли жены? На меньшее я не соглашусь, Мутни. Я не желаю быть второй женой, сосланной в какой-нибудь забытый богом дворец, который фараон навещает раз в два сезона. Уж лучше я тогда выйду замуж за сына визиря.
– Она остановит свой выбор на тебе.
– Разумеется, все зависит от Аменхотепа. – Нефертити перестала расхаживать по коридору, и я поняла, что она разговаривает сама с собой. – В конечном счете выбор остается именно за ним. Это ведь он должен будет зачать от меня сына, а не она.
Ее грубая прямота заставила меня поморщиться.
– Но я не увижу его, если не сумею очаровать его мать.
– У тебя все получится.
Она взглянула на меня так, словно впервые увидела:
– Правда?
– Да. – Я опустилась в отцовское кресло из черного дерева и подозвала одну из домашних кошек. – Но откуда ты знаешь, что полюбишь его?
Нефертити метнула на меня острый взгляд.
– Потому что он должен стать фараоном Египта, – ответила она. – А я устала от Ахмима.
Я