Руны и сила женщины. Тайны северных мистерий. Фрейя Асвинн
охновит вас, как и случилось с автором этой книги, либо перестанет быть загадкой и испарится, оставив вас с отчаянным желанием найти ее в другом месте. Если вы задумываетесь: «Как алфавит может быть чем-то большим?», давайте сначала изучим силу речи, прибегнув к воображению.
Сначала давайте представим себе, какой была жизнь в те времена, когда умение писать и читать было привилегией очень немногих. Большинство обходилось без карт, без кулинарных книг, травников, календарей, дорожных знаков и записных книжек. Сейчас может показаться, что в те времена люди были наделены невероятной памятью. Нам трудно представить, что тогда обычным делом было рассказать наизусть свою родословную, процитировать Ветхий Завет или спеть мифы своего народа. С широким распространением грамотности все это стало ненужным: зачем использовать огромные объемы памяти, если все можно записать? Что же случилось со всей этой мощью?
Теперь отправимся в еще более далекое прошлое, в те времена, когда письменность была столь новым явлением, что немногие знали о том, что это такое. Представьте себе, что вы – гонец и в вашей местности что-то случилось. Вас призвал мудрец, вручил глиняную табличку и велел как можно скорее доставить ее в соседнюю область, лично правителю. Почему-то вам строго наказали беречь табличку как зеницу ока и передать ее неповрежденной. Вы спешили изо всех сил и через несколько дней наконец-то прибыли к царю. Вы передали ему табличку, он некоторое время задумчиво смотрел на нее, а затем начал расспрашивать вас о произошедшем несчастье. Вы поняли, что царь каким-то образом узнал о нем, но как? Видимо, заключенная в глиняной табличке магия сообщила о случившемся и о том, что там нужна помощь. Неудивительно, что в те времена считалось, что письменность – это волшебство!
Теперь давайте отправимся еще глубже в прошлое. Представьте себя первобытным человеком, еще не владеющим речью. Внезапно на ваше племя нападают чужаки, и вы бросаетесь в драку, словно животное, хотя, может быть, и используете в качестве примитивного оружия камень. От натуги и ярости вы рычите и ревете – и замечаете, что противники тоже издают звуки, но какие-то другие. Их крики и рычание кажутся странно целенаправленными и как-то связанными с их поразительной удачливостью в битве: нападавший на вас неожиданно отступает, ворча; вы инстинктивно бросаетесь за ним – и вас окружают его соплеменники, действуя слаженно, как одно существо. Вы в ужасе и трепете, потому что стали свидетелем того, что превосходит ваше понимание: речь использовали, чтобы управлять ходом сражения. Звериное выживание превратилось в «искусство войны».
Эти простые примеры приведены с одной целью: показать, что с древнейших времен письменность и речь были сродни удивительной магии и невероятному таинству. Чем раньше были проведены такие ассоциации, тем глубже они укоренены в общественном разуме – или в коллективном бессознательном. Поэтому если при мысли о древнем алфавите в вас разгорается радостное предвкушение, значит, вы ощущаете истинную связь с миром магии. Вам нужно продолжать свои изыскания таким образом, чтобы аналитическое сознание не вмешалось и не разрушило эту связь мыслью, что это «всего лишь устаревшие буквы». В нашем разуме базовые концепции языка на глубинном уровне связаны с магической силой; вот почему древние алфавиты можно использовать для установления связи с этой силой – если вы сумеете обрести баланс между академической объективностью и субъективной вовлеченностью. Хороший пример такого баланса – эта книга.
Я помню, как впервые встретился с Фрейей в начале восьмидесятых: мне сказали, что я просто обязан познакомиться с этой поразительной голландской ведьмой, которая неважно говорит по-английски, но прекрасно восполняет недостаток знаний затейливыми ругательствами. Эта книга – свидетельство того, насколько длинный путь эта женщина прошла с тех пор, как открыла для себя руны! Фрейя всегда была противоречивым человеком, и в своем труде о рунах она выбрала противоречивую тему.
Как она объясняет в главе, посвященной истории, руны тесно связаны со скандинавской мифологией – с пантеоном, который христианство загнало в подполье и который пребывал там веками. Можно сказать об этом и так: древние боги были вытеснены в коллективное бессознательное и забыты там. Это как если бы люди выгнали в леса кошек, собак и других домашних животных, а потом обнаружили, что через несколько поколений они одичали, стали свирепыми и опасными. Но их суть осталась бы неизменной – кошка все равно кошка, даже если она дикая.
Нечто подобное случилось со скандинавскими богами. Результаты первых попыток восстановить с ними контакт в прошлом веке оказались зловещими. Юнг в своем эссе о Вотане, которое было опубликовано в 1936 году, писал, что «древний бог грозы и безумия, долго спавший Вотан» пробуждается «к новой жизни, словно вулкан, – в цивилизованной стране, которая, казалось бы, давно переросла Средневековье». Он описывает, как «молодежное движение» приносит овец в жертву древнему богу и как тот же дух охватывает движение нацистов. Дальнейшие события можно уподобить тому, как если бы люди прогнали свою кошку в лес, а через несколько лет увидели бы ее и сказали: «Вот наша Мурка! Давайте возьмем ее обратно!»
Полвека спустя от скандинавских богов все еще исходит ощущение дикости и