Царство Беззакония. Адриан Лорей
он подозревал Гая во лжи, то ли невероятно правдоподобная подделка.
– ГРАЖДАНЕ АРГЕЛАЙНА! – велегласно прозвучал голос Люциуса Силмаеза, и разнёсся по ипподрому через устройства из труб и резонаторов. – ДАВАЙТЕ ЖЕ ПОПРИВЕТСТВУЕМ НАШЕГО ГОСТЯ!
Он назвал имя Шъяла гир Велебура, а затем раздались аплодисменты, народ закричал и заулюлюкал, словно посол был героем колесничных гонок, известным на всю Империю. Но толпе было безразлично, во имя кого устраиваются игры. Богатые покупали зрелищами её радость и спокойствие, углубляя в мозг толпы иглу новых политических идей.
Люциус Силмаез стоял на десять ступенек ниже. Магнус с возвышения видел его гордую осанку, не убитую поступью старости, и седые волосы. Он и сам походил на одного из тех рысаков, гривы которых сверкали в афесисе61, готовые выйти на ристалище и привести своих возничих к победе.
– СЕГОДНЯ МЫ УСТРАИВАЕМ ГОНКИ В ЧЕСТЬ НАШИХ ДРУЗЕЙ! НЕСКОЛЬКО КОМАНД БУДУТ СОРЕВНОВАТЬСЯ ЗА ПРАВО СТАТЬ ПОБЕДИТЕЛЕМ, НО ТОЛЬКО ОДИН ДОБЬЕТСЯ СЛАВЫ! САМООТВЕРЖЕННЫЕ, СИЛЬНЫЕ, ОНИ СТАНУТ ВАШИМИ НОВЫМИ ГЕРОЯМИ!
Забрунели трубы, напомнив Магнусу гром литуусов по прибытии в Аргелайн, и правая рука консула приподняла венок из настурций, уронив круглую тень на стенки ипподрома.
В предвкушении грядущего веселья толпа утихла. Возничие ждали сигнала, народ – зрелища. Солнце давно уже перевалило за полдень и рассекало лучами перистые облака, но именно для этого момента с самых ранних утренних петухов сюда собирались люди.
– ПУСТЬ БОГИ ДАРУЮТ ПОБЕДУ ДОСТОЙНОМУ!
Его пальцы разжали венок, и теряя желтые лепестки настурция истекла по ветру на дорогу. Следующим мгновением решетки афесиса высвободили колесницы. Народ закричал столь мощно, что эхо ударило в стены, а цезарисса и другие сенаторы, что сидели рядом с Магнусом, вздрогнули от сонорного ажиотажа.
Все это время Магнус не отводил глаз от консула. Люциус пожал руку толстому, как свиноматка, послу Вегенберга, и оставив его наблюдать за вылетающими на дромос колесницами, сам отправился к выходу.
«Что если Гай прав? – думал трибун. – Тогда как сказать Люциусу, что он поступил неблагоразумно, просто ввалиться к нему в таблинум? Или тут поскандалить, на виду у всех? Эх, почему нет у меня нет таких полномочий!»
В воздухе застоялся дух конюшен, дешевой еды и пивных изделий. Еще час назад Магнус вдыхал ароматы специй, но после полудня в «Привал нереиды» заявился курьер и выдал пригласительную на колесничные скачки, подписанную Люциусом Силмаезом. Трибун обрадовался. Шанс заглянуть ему в глаза. Шанс увидеть в них раскаяние, страх или хотя бы сожаление о случившемся. Благодаря опыту Магнус прекрасно разбирался в людях, наделенных властью, но высокий седовласый консул не удостоил его своим вниманием и был прозрачен, как стекло.
Когда Люциус ушел, Магнус перечитал свиток – в последней бесплодной надежде найти там что-нибудь, что поможет признать
Афесис – выезд, из которого начинают свое движение колесницы.