Царство Беззакония. Адриан Лорей
авторитетное мнение?
– Валяйте.
– Управлять легионом должны опытные, бывалые мужики. – Во взгляде его читался всполох мании. – Юнцы безусые все испортят, струсят в нужный час, забрезгуют. Молокосос, он и в Залее молокосос.
– Безусловно.
– Не осталось таких как я. – Он недовольно поморщился. – Сколько вам, трибун, двадцать пять, двадцать семь? У меня шестидесятая зима. Я жизнь прожил. Много чего видел.
– Интересно. – Магнус был удовлетворен тем, что сумел разговорить закоснелого легионера. – Продолжайте.
– Вот вы видели, как умирает мать, защищая ребенка?
– Надеюсь, не увижу.
– А я видел! Мерзавец раскалывает ей голову. Ты не можешь ничего сделать. Далеко… не успеешь! За полет стрелы видно, как пламя пожирает ее труп, ее ребенка и всю их ферму. – Его серые глаза с тяжелой досадой уставились на трибуна. – Я был там, когда банда Кречета устроила в Бликвенте кровавую бойню. Вы и представить не способны, через что пришлось пройти моим людям. Эта пакость сожгла бы деревеньку вместе с гражданскими!
Магнус задумчиво покачал головой. История печальная, но разбой не вспыхивает на пустом месте.
– Вы знаете, шайки мятежников существуют там, где у власти нет другого языка общения с народом, кроме языка силы. Они платят кровью за кровь, и сдается мне, что несчастье, которое постигло то бедное поселение, это в большей степени наша с вами вина.
– Уж простите, но большего бреда в жизни не слышал! – Черствая ухмылка подняла губы центуриона. – Если вы считаете, что это наша вина, вы ничерта не смыслите в этой жизни. Ни-че-рта.
Магнус едва сдержал гнев.
– Но вы не больше меня продвинулись в поисках смысла. Вы не видите тех причин, которые скрываются за мятежами.
– Сейчас я притворюсь, что спросил, в чем заключаются те причины, а вы ответите мне что-нибудь из дешевых философских трактатов, коими вам забивали мозги. – Он снял шлем и вытер запястьем капельки влаги, стекавшие по лбу. – Вы вероятно думаете, солдаты тупые!
– С чего вы взяли, что я так думаю? – Магнус уклончиво окинул глазами пролегающий на берегу лес. На самом деле, ровно об этом он и думал в последнее время. – Просто нас обоих учили фехтовать, например. Но я освоил язык дипломатии, а вы, столько прожив, научились лишь размахивать клинком. По-вашему, надо убивать всех, а боги на небе своих узнают? Мне жаль вас.
– И вы бы договорились с Кречетом? Нет, серьезно, вы в это верите? – Центурион не сводил с него глаз. – Кречет не знает жалости. Они ненавидят меня, старого служаку, а вас, сиятельный Варрон, и подавно. Слушать не будут, поверьте. Они жаждут нашей крови не потому что мы в чем-то провинились, они хотят чинить произвол, и вот тут-то, когда идут разрушать очередную деревню, я и мой двадцатый легион мешаем им… хмх, мешали. Когда-нибудь вы поймете… да какие ваши годы, поймете конечно… сколько я сделал ради безопасности вас и ваших коллег!
– Здесь вы ошибаетесь. Договориться можно даже с гуано, если знать, как