Ненавижу любя. Оксана Волконская
(примерно как до жирафа), что он перегибает палку и тактику нужно срочно менять. Одной рукой он продолжил удерживать девушку, второй взял за подбородок и посмотрел ей в глаза.
– Что ты сейчас пытаешься мне доказать? – тихо спросила Лина. – Что физически ты сильнее? Я это и так знаю.
– Успокойся, пожалуйста, – оборвал ее он. – Из тебя такая же шлюха, как из меня Арнольд Шварцнеггер. Кстати, солнышко, если серьезно, ты чего такая притихшая и колючая? Боишься, что твой братец узнает о ночи, проведенной в моей квартире? Похоже, он у тебя горячая голова, сразу полезет в драку. Он же тебя любит… – показательно невинно рассуждал Кирилл, чувствуя, как Василина в его руках каменеет. – Не знаю, какой он в драке, но пострадает в любом случае, если полезет. Я же не могу позволить, чтобы меня били. Да и я могу пострадать. И Матвей с Яром, несмотря на нашу дружбу, в стороне не останутся… – продолжал он, уже понимая, что на правильном пути и это как раз есть та точка, на которую можно надавить.
– А ты еще постоянно огрызаешься… Это заставляет нервничать. А я, когда нервный, раздраженный и пьяный, могу что-нибудь лишнее сказать, – намекнул он.
Василина шумно выдохнула. Она была девушкой умной и намеки понимала (папа-детектив и не тому научит). И чертовски сложно было не различить шантажа в речи обнимавшего ее парня. Черт, и как только она могла это допустить?
– Чего ты хочешь, Кирилл? – прямо спросила она. – Точнее, сколько будет стоит твое молчание?
– Ну, зачем же так грубо, рыбка моя золотая? – обаятельно улыбнулся он, так, будто и не шантажировал вовсе, а приглашал на свидание. – Все очень просто. С тебя, как в сказке, три желания, и ни твой брат, ни кто-то из знакомых, ни моя сестра, ни кто другой не узнает, в чьей постели ты проснулась вчера. Договорились?
– Не боишься остаться у разбитого корыта, старичок? – усмехнулась Лина, пытаясь подавить дрожь, возникшую где-то внутри. Три желания, черт возьми! Он ведь может попросить что угодно! Зная его, потребует что-то, что полностью противоречит ее принципам. Или, во всяком случае, ЕЕ желаниям.
– Не боюсь, рыбонька, – хмыкнул Кир. – Потому что, в отличие от упомянутого тобой персонажа, у меня нет жадной старухи и я умею многого добиваться сам.
– Типа, шантаж – дело благородное? Главное – результат, а не средство?
– Именно, золотко, – покровительственно проговорил он. – Не переживай, ничего запредельного просить не буду.
– Знаешь, Кирюш, у нас слишком разные понятия о пределах, – отступила на шаг Василина. Ей вдруг стало неуютно (как будто это чувство не должно было возникнуть гораздо раньше) и почему-то жарко. Захотелось оказаться от него далеко-далеко, чтобы никто не выводил из столь желанного равновесия. Этот человек смущал, и еще больше приводила в смятение собственная реакция на него.
– Тогда предлагаю такой вариант, – пошел ей навстречу парень, чувствуя, что собеседница уже на грани. – Два желания обговариваем сейчас, а третье я пока приберегу. Идет?
– Сначала