Алая аура протопарторга. Евгений Лукин

      Глава 1. Анчутка,

      возраст неизвестен, беженец

      А вот любопытно, жилось ли когда-нибудь сладко русскому домовому? Ой, нет… Разве что до Крещения Руси, но о тех замшелых временах никто уже и не помнит – столько даже домовые не живут.

      При царе попы зверствовали: нагрянет гривастый с кадилом, всю избу ладаном отравит, углы святой водой пометит – из вредности, а от неё шёрстка портится и сила пропадает… Спасибо советской власти: постреляли извергов, посажали, а те, что убереглись, тихие стали, безвредные.

      Ну, думали, заживём… Куда там! При Луначарском-то оно вроде бы и ничего было, а вот как передали всю нечистую силу из Наркомпроса в НКВД – мать моя кикимора! Такое началось! До сих пор совестно: хозяев, бывало, сдавать приходилось.

      Ничего, перетерпели, обвыклись. Опять же оттепель подкатила хрущёвская. Чем не жизнь? Главное: от календарика отрывного по красным дням держись подальше и под пионерский салют как-нибудь там случайно не влети… Ох, люди, люди! И надо же им было опять всё вверх дном перепрокинуть! Зла не хватает…

      Анчутка заставил себя отвлечься от скорбных раздумий – и огляделся. Кругом сиял разлив. Вода и суша лежали, можно сказать, на одном уровне, так что оставалось лишь гадать, почему вон тот участок затоплен, а этот, к примеру, нет.

      А ведь придётся возвращаться – явно забрёл не туда: вода с трёх сторон, брода не видать, мостка – тем более. Умей Анчутка плавать… Но плавать Анчутка не умел. Как и всякий порядочный домовой, об этой таинственной способности он и думать не мог без содрогания.

      Тихонько вздохнул и заковылял обратно. Привыкши к плоским поверхностям людских жилищ, Анчутка горестно дивился почве, через каждые пять шагов обязательно подстраивающей какую-нибудь каверзу: то рытвину подложит, то хворостину…

      Вообще дикая природа вела себя враждебно и насмешливо.

      Вдобавок выяснилось, что вне человеческого жилья нехитрое Анчуткино колдовство полностью утрачивает силу: невидимкой – и то не пройдёшь. Он понял это ещё в черте города, когда, пробираясь через кустарники, услышал изумлённый мальчишеский возглас:

      – Йех! Гля, какой котяра крутой!..

      В другой бы раз Анчутка обиделся…

      Теперь для полного счастья не хватало только нарваться на кого-нибудь из леших, с которыми домовые враждовали издавна. То-то было бы им радости обойти родственничка, чтобы вдоволь наплутался, фрайер городской, в трёх соснах… Да, но ведь он и так уже плутает.

      Внезапно на округу лёг плотный натужный гул турбин. Над поймой, содрогая и морщиня гладь заливных лугов, хищно и лениво разворачивалось «крыло» американских самолетов. По-нашему, по-лыцки – «звено». Впереди шёл разведчик, беременный подвесными баками и контейнерами с аппаратурой. Его сопровождала группа прикрытия. Акульи морды, чёрно-жёлтые стабилизаторы. Реакционный и богопротивный блок НАТО, науськанный баклужинской демократией, настойчиво искал повода нанести удар по православному социалистическому Лыцку.

      Анчутка вскинулся на задние лапки и встревоженно повёл личиком. В какой он хоть стороне, этот блок-пост? Вроде бы вон там…

      Впереди на нежно-зелёном бугорочке маячило нечто родное и знакомое, а именно: две отвесно врытые трубы, к которым в незапамятные ещё времена приварен был жестяной щит, ныне вылинявший с лица и ржавый с изнанки. «ИЗОБИЛИЕ – ПУТЬ К ОРОШЕНИЮ!» – значилось на нём. Видимо, какое-то старое, утратившее силу заклинание.

      Добравшись до исторического памятника, Анчутка присел на корточки и в изнеможении привалился круглой спинкой к тёплой рыжей трубе. Пусть не жилище, но всё-таки что-то, сделанное человеческими руками… Кстати, Анчутка уже отдыхал под этой древней конструкцией, причём совсем недавно.

      «Если и впрямь водит, – уныло мыслил он, – ой, не выбраться… Нет, не люблю я леших… Дураки какие-то, даром что родня!»

      А впрочем… Времена-то ведь меняются – и, как обычно, к худшему. Всей лыцкой нечисти нынче трудно. Так что может, и смилуется лесная братва: поводит-поводит, а там, глядишь, проникнется сочувствием, к блок-посту дорогу укажет…

      Хотя Анчутка – тоже домовой с понятиями: он бы и сам не принял помощи от леших.

      Вновь смежил веки и припомнил с тоской тот неладный день, после которого всё вокруг снова пошло кувырком. Было это вроде бы на излёте лета, а год Анчутка, как водится, запамятовал. Людское это дело – годы считать.

      Началось с того, что на чердак к нему заявился рыжий, не внушающий доверия кот и пригласил в подвал, где должна была состояться какая-то там сходка. Анчутка, понятно, удивился. Обычно коты держатся независимо и посторонних лиц в дрязги