Странник. Виктор Тюрин
мент наивысшего напряжения, когда нервы натянуты до предела, «тревожные» экраны, отвечающие за защиту корабля, неожиданно дали отбой, сменив ярко-красный цвет на зеленый. Капитан корабля, все это время не спускавший глаз с голографического проектора, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться. Но если дыхание восстановилось быстро, то мысли и чувства после такой встряски никак не хотели приходить в норму. Однако на предписанную в подобных случаях психодинамическую гимнастику капитан не хотел тратить время. Ему нужно было знать прямо сейчас, какой урон нанесло пронзившее его корабль жесткое излучение. И даже не столько самому звездолету, сколько его наиболее ценному грузу – пассажирам. Чем больше он вчитывался в информацию, представленную ему искусственным интеллектом, тем спокойнее становилось на душе. Наконец капитан облегченно выдохнул воздух и уже собрался отвести взгляд, как его глаза, и так занимавшие почти четверть широкого и плоского безносого лица, стали резко увеличиваться в размере. Не веря своим глазам, он снова пробежал взглядом по той же строчке. Данные показывали то, чего не могло быть. Излучение не прошило звездолет насквозь, не рассосалось под воздействием защитных полей, а осталось на корабле в виде самостоятельного источника излучения. Такое наглое поведение пучка энергии капитан видел впервые, а ведь еще недавно ветерану космоса казалось, что удивить его уже ничем нельзя.
«Этого не может быть, потому что просто не может быть». Не понимая, что происходит, он развернулся к своему старшему помощнику, сидевшему чуть поодаль, за терминалом вахтенного офицера, и резко ткнул длинным гибким пальцем шестипалой руки в сторону проектора:
– Это что такое? Фруст, этот пучок…
– Командир, отдай приказ мозгу, пусть покажет уровень жилых кают. Аномалия, если не ошибаюсь, где-то в районе второй палубы.
Слова, больше похожие на указание, неприятно удивили капитана. Казалось, только он один не понимал, что происходит.
– Старший помощник, вы что, забыли корабельный устав? Личная жизнь пассажиров… Да что я вам объясняю прописные истины! Я не собираюсь по одному вашему…
– Командир, погоди. Если я не ошибаюсь, это… Странник.
Секунда ушла у капитана на раздумье, после чего последовала четкая команда:
– Мозг, установка три, один, один. Вторая палуба. Уровень жилых кают. Поиск. Излучение или одна из его форм.
– Установка принята, капитан. Даю картинку.
Полумрак каюты не только не скрывал, а скорее подчеркивал, делал центральной фигуру пассажира, облитую, словно тонкой пленкой, мерцающим силовым полем серебристого цвета. Тело и голову существа скрывал бесформенный балахон с подобием капюшона, оставалась открытой только небольшая щель в нижней части головы. Всмотревшись в фигуру, капитан внезапно ощутил почти забытое чувство страха. Не такого, который бывает перед явной опасностью, а непонятного, темного, прячущегося в закоулках души, а потом неожиданно выскакивающего и жалящего в тот момент, когда ты этого совсем не ждешь. С трудом оторвавшись от отталкивающей и одновременно притягивающей его взгляд фигуры, капитан повернулся и встретился взглядом со своим помощником. Тот не только прочитал безмолвный вопрос в глазах капитана, но и ответил на него:
– Он.
Их неестественное поведение мог понять только тот, кто принимал участие в последней галактической войне, развязанной ненавистной расой, представитель которой сейчас замер в тисках силового поля. Пусть война осталась в далеком прошлом, пусть сами они не сражались, принадлежа уже к послевоенному поколению, но ненависть к свирепому врагу передалась им вместе с молоком их матерей. Они понимали, что незваный гость сейчас ничего не видит и не чувствует, скованный полем Странника, но даже в этом состоянии он вызывал у них страх. Чтобы разорвать эту зависимость, капитан скомандовал:
– Мозг, установка три, один, один отменяется.
– Приказ принят, капитан. Установку отменяю.
Изображение в центре голографического проектора тут же сменилось текущей информацией.
– Уф-ф! – с облегчением выдохнул Фруст. – Смотреть и то… А энергетика какая… Зверем так и несет.
Капитан некоторое время молчал, прислушиваясь к ощущениям внутри себя, потом задумчиво протянул:
– Да-а… Кошмар… наяву. – Помолчав, добавил: – Вопрос закрыт. Раз все разъяснилось, занесем происшествие в бортовой журнал…
В следующий миг дверь штурманской рубки бесшумно ушла в сторону, пропустив легкую и стремительную фигуру стажера-подштурмана. Не успел он переступить порог, как тут же разразился тирадой:
– Тестирую я систему противопожарной безопасности на грузовой палубе, как вдруг – бац! – тревожное сообщение! Сфокусированный энергетический пучок! Да, думаю, круто! Из чего же он состоит, сразу подумал я, если сумел прошить нашу защиту так, как боевой блистер органику? И сразу сюда! Что тут? Проанализировали?! Что сказал мозг?!
Помощник, заметив, как начало морщиться лицо командира, свято соблюдающего устав космофлота и требующего этого от других, поспешил разрядить ситуацию:
– Аномальное