Прошлым летом. Кэрри Лонсдейл

      Амира: Моя мать всегда учила меня – чем больше шрамов от укусов на языке, тем счастливей брак.

      Элла: Что она имела в виду?

      Амира: Залог успешного брака не в том, чем вы делитесь со своим супругом. А в том, чем вы не делитесь. Вы замужем, Элла?

      Элла: Да. Три года.

      Амира: Как зовут вашего мужа?

      Элла: Дэмьен Расселл.

      Амира: Точно. Успешный предприниматель, создавший компанию, – прямой конкурент компании его собственного отца, да? Кажется, я где-то об этом читала.

      Элла: Ну, я бы не называла это так.

      Амира: Хм. Вы счастливы?

      Элла: С Дэмьеном? Да, очень.

      Амира: Тогда послушайте меня. Прикусите язык. И с вами не случится того, что со мной.

      Элла: Вы недавно прошли через развод. Об этом везде писали, но до сих пор вы ни с кем не говорили об этом. Что же произошло?

      Амира: Я поняла, что моя мать была права. Смешно, что это произошло таким образом. Я слишком много рассказала Гарри, вот и все.

      Элла: Вы не хотели бы уточнить?

      (Пауза)

      Элла: Я понимаю, вам трудно говорить об этом, но…

      Амира: Нет, если бы я не хотела говорить об этом, я не давала бы вам интервью.

      Элла: Я не тороплю вас.

      (Пауза)

      Амира: Мне было четырнадцать, когда мой отчим продал меня в притон, чтобы расплатиться со своим поставщиком наркотиков. Я провела там полгода, занимаясь проституцией, пока власти не обнаружили этот притон, где держали меня и еще шесть девочек.

      Элла: Господи.

      Амира: Когда мне исполнилось восемнадцать, я в тот же день ушла из дома, чтобы никогда не возвращаться. Я изменила имя и похоронила прошлое. Я никому не рассказывала, через что мне пришлось пройти, до того как сказала Гарри.

      Элла: Как долго вы были женаты?

      Амира: Пять лет.

      Элла: Почему вы ему рассказали?

      Амира: Из чувства вины. Мне было противно иметь от него секреты.

      Элла: И какой была его реакция?

      Амира: О, он очень сочувствовал – пока не начал меняться.

      Элла: Как это?

      Амира: Сперва это было почти незаметно. Он напрягался, когда я его обнимала. Потом он перестал инициировать секс, а потом секс вообще прекратился. Когда он вручал мне документы о разводе, он едва мог взглянуть на меня. Он утверждал, что, когда он целует меня, у него перед глазами встают десятки мужчин без лица, и все они меня лапают.

      Элла: Ну и козел. (Пауза) Простите, вырвалось.

      Амира: Вы правы. Он козел. Тем хуже для меня, я все еще люблю этого мерзавца. Я так хочу забыть…

      (Пауза)

      Элла: Что вы хотите забыть?

      (Пауза)

      Элла: С вами все в порядке?

      Амира: (Плачет.) Да… В смысле, нет.

      Элла: Хотите прерваться? (Пауза) Нет? Хорошо, так что же вы бы хотели забыть?

      Амира: Все. Все, что случилось со мной и с Гарри. Я хочу забыть, как любила этого козла, я хочу забыть его. И я знаю, как это сделать.

      Элла: Вы – что?

      (Пауза)

      Амира: Уберите эту штуку.

      {Конец записи}

      Глава 1

      Ноябрь 2018

      – Элла.

      Тихий шепот откуда-то прорвался в ее сон. Кто-то звал ее.

      – Элла.

      Снова шепот.

      Дэмьен. Он снова зовет ее, вырывая из глубины сна. Она спит. Ей снилось… Что ей снилось?

      Прикусить язык и хранить секрет.

      – Элла, душа моя. Ну проснись.

      Распахнув глаза, она уставилась прямо в глаза своего мужа – серо-голубые, с покрасневшими белками. Ей стало жаль его. Наверняка он снова работал всю ночь. Она попыталась сообразить, с каким же клиентом возникли сложности – новый коммерческий банк в Атланте? Или интернет-компания из Лондона, воображающая себя «Фейсбуком» для трансгендеров? Но она не знала. Сознание было смутным, словно камера, которая не может сфокусироваться.

      Дэмьен склонился над ней. Темные бакенбарды почти до самого подбородка. Такие же темные пряди волос, упавшие на лоб. Он провел пальцами по густой гриве. Он всегда так делает, когда напряжен. И обеспокоен. Он определенно обеспокоен. Но чем? И почему на нем мятые джинсы и рубашка? Это так на него не похоже. Он выглядит, как будто сутками не переодевался.

      Быстро обернувшись через плечо, он заговорщически улыбнулся ей, сверкнув безукоризненными