Твоя случайная жертва. Ульяна Павловна Соболева
едование куча народа. Включая вот этих. Выберут какого-то молодого, очкастого айтишника, вроде парня с косичкой на бороде и татушкой на шее, а не меня – блондинку со «смазливой физиономией» и с отсутствием «глубины», как мне сказали на прошлом собеседовании. Но самым главным аргументом был цвет моих волос.
«А почему вы удивлены, что вас не взяли. Вы девушка, да еще и блондинка».
В просторном, таком же белоснежном холле со светло-серыми диванами меня встретила миловидная девушка с очень длинными ногами, в брендовой шикарной одежде и лицом с обложки журнала. Она походила на робота – идеальная, красивая и неживая.
– Добрый день. Добро пожаловать в «Сириус. Рэд. Альянс». Вам назначена встреча?
– Да. У меня собеседование с Виктором Георгиевичем. Я от Людмилы Павловны.
– Эммм… мне это ни о чем не говорит, – ее обложечное лицо растянулось в улыбке, и припухшие губы обнажили совершенно белые зубы. Подведенные черным глаза в данном процессе не участвовали и оставались холодными и равнодушными, как у робота, – но вы садитесь и обождите. Виктор Георгиевич скоро освободится и пригласит вас в порядке очереди.
Я села на широкий, мягкий диван, посмотрела на телевизор, висящий под потолком, и взяла журнал с полочки стеллажа. Сидела я там очень долго, начала болеть спина и ягодицы. Я прошлась несколько раз по холлу, поглядывая на «робота», но та была занята какими-то звонками и металлическим голосом сообщала кому-то время встречи.
Неожиданно в холл ворвался мужчина низенького роста с блестящей лысиной и круглым брюшком. Его клиновидная борода подрагивала, когда он бросился к стойке, за которой восседала девушка-робот, и нервно рявкнул так, что та подпрыгнула на месте.
– Лера! Иван Данилович поднимается. Убери всех из холла. Быстро! Он не в духе! Все собеседования переноси. Возьми номера телефонов, эскизы, и пусть едут домой. Сейчас не до этого. В темпе, Лера, в темпееее!
– Да-да, Виктор Георгиевич, я все сделаю.
В эту секунду я поняла, что собеседования мне ждать придется еще сотню лет. Робот с миловидной улыбкой сказала, что меня наберут, и встреча состоится в другой день. Что я могу оставить свои эскизы, она передаст их Виктору Георгиевичу. Где-то слева открылись двери лифта, лицо Лерочки тут же оживилось и даже глаза заблестели. Она вся вдруг затрепетала, обратилась в слух и зрение, у нее дрогнул острый подбородок и нижняя губа. Я тоже обернулась и… мне стало не по себе. В холл вошел высокий худощавый мужчина, в черном элегантном костюме, со светлыми волосами, зачесанными назад. Его хищный профиль четко выделился на фоне белых стен. Уверенной походкой он прошел через холл, а за ним целая свита пронеслась шлейфом. И вместе они скрылись за двустворчатыми серыми дверьми кабинета. А мне показалось, что мое сердце колотится где-то в горле… и я еще не поняла почему, не осознала окончательно. Только руки похолодели и ноги. Как будто я его уже где-то видела…
– О. Мой. Бог! Что же это такое делается!
Я перевела взгляд на Лерочку, а та, прикрыв рот руками, смотрела на экран телевизора, в этот момент она окончательно выглядела живым человеком:
– Дом горит… взорвался из-за утечки газа… какой ужас!
Я перестала дышать и чувствовать себя живой. Это был мой дом. И в нем осталась моя шестилетняя дочь.
***
– Ксения Романовна, – я резко приоткрыла глаза и тут же подскочила на кушетке, увидев Дмитрия Сергеевича – врача Вари. Сон пропал мгновенно, испарился. Осталось только ощущение насыпанного в глаза песка и дикое волнение внутри.
– Операция прошла успешно – ваша дочь будет жить.
От облегчения чуть не закричала, но встретившись взглядом с доктором, поняла, что радоваться рано.
– Идемте ко мне в кабинет, поговорим.
На ватных ногах пошла следом за хирургом, оперировавшим Варю. Из ниоткуда появилась медсестра.
– Ксения Романовна, может, обезболивающего?
Я отрицательно качнула головой.
– Нет, я потерплю. Все нормально.
– Давайте хотя бы сменим повязку, – медсестра бросила взгляд на мою обожжённую руку.
– Я потом сама сменю. Спасибо за беспокойство.
Мне еще предстояло оплатить саму операцию, пребывание в больнице и расходы по лекарствам. Конечно, цены никто не озвучивал, и все условно бесплатно, но я знала, что надо искать деньги даже несмотря на то, что Дмитрий Сергеевич хороший знакомый брата лучшего друга моего покойного отца.
И я не знала, чем заплачу… все сгорело. Абсолютно все. Мои сбережения, вещи, электротовары. На счету пару тысяч и золотые сережки, и колечко с маленькими бриллиантами – подарок отца матери на свадьбу. Они стали моими, когда мне исполнилось шестнадцать. Наверное, мне придется их продать. О том, что буду делать дальше, я еще не думала. Никто не думал, что так выйдет и что из-за утечки газа взорвется здание жилого дома, пострадает столько людей.
Нам пытались говорить о помощи государства и местных властей, но мне было не до этого. Я думала только о дочери.