Прохождение Венеры по диску Солнца. Владислав Крапивин
Я сам. А как еще? Не Вовочка же! И «Вову» я тоже не терплю.
– Может быть, Володя? Или Владимир в конце концов…
Он сморщился, будто правда сидел в кресле у дантиста.
– Ну хорошо, – произнесла Лидия тоном чеховской дамы (она любила иногда примерять на себя такие роли). – Я буду звать тебя на французский манер: Вольдемар. И не смей возражать.
Я сморщился не хуже Вовки. Но он вдруг весело согласился:
– Идет! Только вы называйте – «Вольдемар», а Иван все равно – «Вовка».
На том и порешили.
Я приволок из спальни телевизор-моноблок и засунул кассету.
– До ужина никакого кино, – распорядилась Лидия. – Вольдемар, ты как относишься к вареникам с картофелем? Или сварить сосиски?
Вовка сказал серьезно:
– Я к любой земной еде хорошо отношусь… – Но тут же спохватился: – Кроме супа! А из супов я люблю только окрошку. Бабушка готовила…
Что-то царапнуло меня, но Лидия сохранила невозмутимость:
– Учтем. Но сегодня у меня нет кваса.
Она сварила и вареники, и сосиски. Вовка умял то и другое, только пофыркивал над тарелками, за что получил замечание от Лидии. Потом она одобрительно сказала:
– В твоем возрасте надо есть побольше, ты слишком худ.
«Ненормальная, что ли? Какой возраст, он же ангел! И ест, скорее всего, просто так, ради развлечения, чтобы окунуться в земные радости… А почему она не спросит, чего Вовка добился в наших делах? Неужели ей все равно? Или все еще не верит в него?»
Я увесисто проинформировал Лидию:
– Вовка сделал так, что не надо расставаться с квартирой.
– Я уже поняла это по вашим довольным лицам… Вольдемар, ты опять вытираешь руки о штаны? Вот салфетки!
– Ой… я нечаянно. Тетя Лидия, я не хочу чаю, спасибо. Можно я теперь включу «Буратино»?
5
Я помог Лидии вымыть посуду. Над мойкой журчала вода, и под этот ровный шума Лидия наконец сказала вполголоса:
– Ты не думай, что я совсем твердокаменная. Или будто мне все равно. Просто я все еще не могу поверить… А ты веришь?
– Да. Я видел его крылья… Хотя и не в крыльях дело, и не в фокусах с фужерами и телефоном. Просто я почему-то верю ему …
«Сейчас она скажет: ты всегда был фантазером и лириком».
Она сказала:
– Знаешь, теперь я, кажется, тоже верю… Только…
– Что?
– Мне почему-то его жаль.
– Почему? – шепотом испугался я, поскольку понял: ведь и во мне где-то глубоко-глубоко шевелилось похожее. И непонятная жалость, и тревога какая-то. Правда, ощущалось это не сильно и лишь изредка. Например, когда он спросил про «Буратино»…
– Ему же ничего не грозит, – успокоил я Лидию и себя. – А нам… а у нас все будет хорошо, я теперь уверен.
Она отозвалась рассеянно:
– Дело не в том, грозит нам что-то или не грозит… Ваня, я, пожалуй, прилягу. Так умоталась сегодня, да еще все эти… события. Почитаю Донцову… Ну не морщи нос, что делать, если я люблю детективы… Тебя я тоже люблю.
– Но детективы больше…
– Дурень… –