Самая темная звезда. Дженнифер Ли Арментроут
дрожь.
Но, даже понимая, что, если попадусь, мне конкретно влетит, я все равно делала по-своему: сидела в машине Хайди и дрожащей рукой в сотый раз красила алой помадой губы. Закрыв тюбик, я посмотрела, как о лобовое стекло разбиваются капли дождя. Мое сердце стучало так сильно, будто сейчас выскочит наружу.
Не верилось, что я приехала в клуб.
Вот сидела бы сейчас дома, фотографировала всякую чепуху и скидывала в «Инстаграм». Как те винтажные серо-белые подсвечники, что купила мама. Они потрясающе смотрелись на фоне голубовато-розовых подушек в моей спальне.
На водительском сиденье тяжело вздохнула Хайди Штайн.
– Ты уже передумала?
– Не-а. – Я рассматривала плоды трудов в маленьком зеркальце на обратной стороне козырька от солнца. Мои губы были такими пунцовыми, будто я целовалась взасос с переспелой клубникой.
Миленько.
Мои карие глаза казались ну очень большими для такого кругловатого веснушчатого лица. Да и вид у меня был такой испуганный, точно я собиралась войти в класс нагишом, еще и опоздав на двадцать минут.
– Ну я же вижу, что ты не уверена, Эви! И никакая помада этого не скроет.
Я поморщилась и взглянула на Хайди. В вечернем черном платье без бретелек, с выразительными, искусно подчеркнутыми подводкой глазами, она излучала безмятежное спокойствие. Когда же я пыталась изобразить нечто подобное, у меня выходил какой-то обиженный енот. Впрочем, на этот раз Хайди на славу потрудилась над моим макияжем – и образ получился загадочным. Честно говоря, выглядела я неплохо, и если бы не перепуганный взгляд…
– Помады не многовато? – спросила я. – Все плохо, да?
– Да брось, я бы сразу запала на тебя, если бы мне нравились блондинки.
Я закатила глаза, а она усмехнулась:
– Ты ведь не передумала?
Я мельком посмотрела на темное здание без окон, втиснувшееся между закрытым бутиком и магазином с сигарами. У меня перехватило дыхание.
Над красными двустворчатыми дверями чернели буквы: «Предвестие». Я прищурилась. Если приглядеться, можно было увидеть, что название написано краской из баллончика прямо по серому цементу. Класс.
Об этом клубе знали все, кто учился в нашей школе. Каждую ночь, даже по воскресеньям, он был забит посетителями и славился тем, что там закрывали глаза на совсем никудышные подделки удостоверений личности.
По правде говоря, нам с Хайди никто в здравом уме не дал бы больше семнадцати, но здесь…
– А вдруг тебе не будет весело? – Хайди коснулась моего плеча, привлекая внимание. – И ты запаникуешь и начнешь названивать Зои? И, кстати, даже не вздумай звонить Эйприл, чтобы она отвезла тебя домой: ей запрещено приближаться к этому месту на пушечный выстрел.
Я судорожно сглотнула.
– Клянусь, буду веселиться. Просто… я никогда не делала ничего подобного.
– Чего именно? Не напрашивалась на неприятности? Так это же вранье, – она указала на меня пальцем с чернильно-черным ногтем. – Ты ведь не боишься загреметь за «взлом и проникновение», когда лазаешь по заброшенным домам, чтобы сделать снимки?
– Это совсем другое. – Я кинула помаду в маленький клатч. – Ты точно уверена, что нас пропустят?
– Знаешь, сколько раз я уже проходила? И всегда без проблем, не дрейфь. Но ты, кажется, тянешь резину.
Именно это я и делала. По спине пробежал холодок.
Я выглянула из окна. По опустевшим переулкам разгуливал ветер, и создавалось впечатление, что, как только село солнце и клуб распахнул свои двери, на улицах не осталось тех, кто дорожил бы своей жизнью, ведь все без исключения знали: «Предвестие» славилось не только лояльностью к фальшивым документам – там происходило нечто большее.
Там тусовались пришельцы.
В смысле – настоящие инопланетяне, что явились из галактики, расположенной за триллионы световых лет отсюда. Они называли себя лаксенами и походили на людей – лучших представителей человечества. У лаксенов совершенное телосложение, гладкая, без малейших изъянов кожа и глаза самых невероятных оттенков, о которых нам, людям, без контактных линз и мечтать не приходится.
Но не все они пришли с миром.
Четыре года назад лаксены оккупировали Землю, совсем как в кино, и мы едва не проиграли войну. Никогда не забуду, как в новостях говорили о погибших: мы потеряли три процента населения планеты, двести двадцать миллионов человек!
Среди них был и мой отец.
За последние четыре года многое изменилось: не все лаксены хотели истребить человечество, так что они помогали бороться со своими соплеменниками и постепенно входили в наш мир – школы и офисы, правительство и армию. Теперь их можно было встретить повсюду, да и я много раз пересекалась с ними, поэтому не понимала, почему сейчас меня так пугал наш поход в клуб. Наверное, потому, что «Предвестие» не было ни школой, ни офисом, где лаксены обычно находились в меньшинстве и были под наблюдением. Честно говоря, я со страхом