Латая старые шрамы. На перекрестке миров. Ольга Кандела
ль? Что я здесь…
– Тихо. Не дергайся, – раздался рядом строгий голос, и я, с трудом повернув голову, увидел озабоченное знакомое лицо.
– Доктор Орфин? – Собственная речь будто продиралась сквозь плотную завесу, и голос был сиплым. – Что случилось?
– Если бы мне выплачивали по десять монет за каждый ответ на такой вопрос, я бы уже давно забросил медицину и жил себе припеваючи где-нибудь на южном берегу. – Врач устало усмехнулся и стрельнул в меня подозрительным взглядом: – Что, совсем ничего не помнишь?
– Все слишком туманно. Зыбко. Погоди…
Я наморщил лоб, пытаясь собрать воедино череду смутных образов и болезненных ощущений, что гуляли тут и там по телу.
– По крайней мере, ты пришел в себя. – Орфин прохладными пальцами ухватил мое запястье и стал отсчитывать пульс.
Воспоминания нахлынули разом – так разлившаяся река срывает бобровую плотину, освобождая путь бурным водам. Резкое сияние портала, рвущего ткань бытия между двумя мирами, холодная волна ужаса от понимания того, как нам повезло. Случись прорыв далеко от стен гарнизона, Солькор бы был обречен. Без Ключа стражи просто не смогли бы отследить начало раскрытия, недоступное обычному человеческому глазу. Да, Ала, определенно, стоит поблагодарить. Пусть сам и пропал, но жизнь нам существенно упростил. Даже не представляю, что бы было, выскочи арис посередине многолюдного города… Мне показалось, что я снова ощутил сладковатую вонь, исходившую от огромного звериного тела, а нога, куда угодил дротик ингира, отозвалась тянущей болью. Эти вонючие нелюди пытались стабилизировать портал!
– Не дергайся, – снова повторил доктор. – Все закончилось еще пять дней назад. Вы победили. Впрочем, в тебе, ингирвайзер, я не сомневался никогда. Ты и демона способен назад в Мракобесие закинуть. Особенно когда разозлишься.
Я тихо фыркнул от сомнительного комплимента и следующие четверть часа скрежетал зубами, пока врачеватель мазал и перевязывал мои раны.
– Везунчик, – напоследок огорошил меня врач, стоя у выхода из палаты. – Другой бы на твоем месте загнулся от хамелеонского яда, а у тебя, поди ж ты, иммунитет. Смешно, но Хлыст Мантикоры, когда-то покалечив, сегодня тебя спас.
Да уж, обхохочешься. Я мрачным взглядом окинул закрывшуюся за Орфином дверь и уставился в окно, приводя мысли в порядок. Получается, я уже пять дней валяюсь тут полутрупом и сегодня впервые пришел в сознание. Интересно, сколько всего успело произойти за это время? И как там Роксана? Странно, но мне показалось, я видел ее лицо. Как будто она была здесь. Но это уже совершеннейший бред. Мимо бдительных лекарей и муха не пролетит, а посторонних в палаты тяжелобольных не пускают. Да и что бы делать гордой красавице в этом отвратительном месте, полном мерзких запахов лекарств и крови?
Я засмотрелся на кружащие хлопья снега за окном и почувствовал, как грудь сдавила глухая тоска. Баран безрогий ты, ингирвайзер! Мы же отбили атаку с Эвры, спасли город, а ты тут нюни разводишь. Может, это яд так действует? Подавляюще…
Размышлять долго мне не дали. В коридоре послышались шаги, чье-то недовольное бурчание (кажется, кто-то из врачей безуспешно пытался остановить визитера), и в конце концов передо мной возник сияющий, точно медный таз, Виттор. Одет ветеран был в больничную одежду, а физиономию его покрывала густая поросль седой щетины.
– Здорово, капитан! – Страж плюхнулся на стул и, извиняясь, развел лапищами: – Прости, друг, я без гостинцев. Рута придет только к вечеру, а все прошлые припасы мы сожрали. Как говорит наш милый доктор: организьмы, идущие на поправку, нуждаются в усиленном питании. А у меня в палате таких организьмов в соседях двое.
– Благодарю за заботу, но я не голоден. А ты все еще в госпитале валяешься? – Я ухмыльнулся. – Казенные харчи вкуснее Рутиных или все от семейной жизни отдыхаешь?
– А то! – Ветеран хмыкнул и поскреб щеку. – Где я еще так отосплюсь?
– Ладно, – завершил я круг традиционных подколок и посерьезнел: – Расскажи, чем прорыв закончился. Ты наверняка уже все знаешь?
Виттор деловито кивнул:
– Говорил я с нашими парнями. Они на тебя почти что молятся. Еще немного, и из портала хлынула бы целая толпа ингиров. Ребята видели, как с той стороны еще пара арисов с наездниками подтянулась, а за ними…
Ветеран покачал головой, и я снова ощутил холодное дуновение, представив плотно сомкнутую, почти прозрачную шеренгу ингиров с хлыстами наперевес. Пятнадцать лет после войны прошло, а картина словно живая нарисовалась.
– А что с первым зверем?
– Расстреляли из арбалетов, слава Отцу Всемогущему. В глаз попали, а наезднику ногу придавило, когда зверюга завалилась. Хотели гада живым взять, допросить, да он сам себе глотку перерезал, как понял, что из-под ариса не выбраться. Мразь.
Виттор скривился и, похоже, сплюнуть хотел, но вовремя вспомнил, где находится.
– Мы тут покумекали с ребятами да решили, что Хамелеоны зверями на таран идти хотели, частокол разворотить, что Переход окружает. Да то ли у первого выдержки не хватило,