Род. Генрих Эрлих
мелодию.
– Ой, щекотно, щекотно, щекотно! – заверещала русалка. – Перестань! Что ты делаешь, негодный мальчишка! – она уже отпихивала Волчонка от себя, но он, заливаясь смехом, приникал все ближе и все быстрее перебирал пальцами. – Да отпусти же! Сейчас уп…
Действительно, упала. Хорошо, что Волчонок точно уловил момент, когда нужно прекратить игру, и успел отпрянуть в сторону. Вот только не увернулся от лавины брызг. Он мягко спрыгнул на берег, приземлившись на ноги и на руки, несколько раз встряхнулся, возвращая брызги озеру, и лишь затем распрямился. Над водой показалась голова русалки.
– Ты на меня не обиделся, дружочек? – спросила она жалобно и обеспокоенно. – Ты еще придешь?
– Конечно, приду! – крикнул Волчонок. – И за венок спасибо, очень красивый получился!
Последнего, впрочем, русалка не услышала, потому что Волчонок уже бежал вверх по склону, он и так тут припозднился, заигравшись, а у дальних пещер у него была назначена важная встреча.
«Ну, точно, опоздал!» – подумал Волчонок, завидев издали маленького человечка, чьи тонкие ножки, пританцовывающие на месте, выдавали сильное нетерпение, а верхняя часть, состоящая из нескольких шаров, раздувалась не менее сильной обидой. В отличие от не обремененной покровами русалки, человечек был одет весьма вычурно – у них в деревне так никто не одевался. Невысокие, плотно облегающие ноги сапожки с длинными загнутыми вверх носами (это только кажется, что неудобно, ведь все же носят!), очень короткие, пузырящиеся штаны (подчеркивают красоту ног), короткая куртка, перехваченная широким поясом (поддерживает и придает благородную округлость животу), высокая коническая шапка с узкими полями (набавляет рост, это объяснение человечек выговаривал с некоторым смущением). Все это обычно переливалось всеми цветами радуги, теперь же тускло отдавало разными оттенками фиолетового, даже желтый топаз на верхушке шляпы прикинулся аметистом.
«Совсем обиделся!» – вновь подумал Волчонок и попытался придать лицу виноватое выражение. Попытка закончилась взрывом смеха. Человечек еще больше надулся, колокольчики, нашитые на поля шляпы и на пояс, обиженно зазвенели, а цвет сгустился до предела, за которым уже нет никакого цвета. «Эдак совсем исчезнет!» – спохватился Волчонок и поспешил обнять друга за плечи.
– Ну, извини. Не обижайся. Я и так бежал, ты же видел.
– Я тебя сколько жду! – забурчал человечек. – Я же тебя не просто так позвал, не для каких-нибудь там игр, я тебя для дела позвал, а еще для подарка. А ты!.. Вот что значит долго жить среди людей! Они нас, благородных эльфов, ни во что не ставят, и ты туда же!
Долго успокаивал друга Волчонок, посматривая на камень на верхушке шляпы. Человечек был настолько мал, что этот камень подрагивал как раз у мальчика перед глазами. Наконец, затеплился желтый цвет, теперь можно и о деле поговорить. Дело оказалось сложным.
– Один из наших братьев по имени Фрест, достойнейший эльф, никогда до этого прискорбного случая не замеченный ни в одном неподобающем поступке, отправился