Возлюбленная Казановы. Елена Арсеньева
ночи?..
Прежде чем идти будить Августу, она решила получше разглядеть окрестности и высунулась дальше в окно; и тут чуткое, настороженное ухо уловило легчайший шорох наверху. Лиза невольно отпрянула, и тотчас перед ее лицом повисла веревочная петля, спущенная с крыши.
Лиза, помертвев лицом, глядела, как петля, покачавшись секунду в окне, стремительно ускользнула вверх, словно поняв, что упустила добычу.
На подгибающихся ногах Лиза вернулась к кровати и почти в обмороке упала на нее.
Господи, какой-то миг – и она была бы мертва!.. Ее трясло так, что она вцепилась зубами в рукав. Дрожь не унималась, и немалое время понадобилось Лизе, чтобы понять: дрожит вовсе не она, мелко сотрясается кровать, словно кто-то осторожно раскачивает ее.
Лиза резко села, спустив ноги на пол, и тут же вскочила в недоумении: кровать почему-то стала ниже. Теперь ложе было почти вровень с полом…
Лиза изумленно уставилась на подрагивающую кровать и вдруг разглядела, что она медленно, но неостановимо опускается. Еще миг – и кровать вместе со спящею Августою вот-вот исчезнет из глаз!
Будить ее было уже некогда. Лиза рванулась вперед, упав на постель плашмя, и так толкнула в бок Августу, что та кубарем свалилась на пол. Невероятным усилием Лиза откатилась в противоположную сторону, и в ту же секунду их кровать погрузилась в широкое, зияющее отверстие в полу.
Беспробудную сонливость Августы как рукой сняло. Вмиг придя в себя и сообразив, что произошло, она окинула комнату взглядом, метнулась в угол, с натугой приподняла дубовый стол и поволокла его к двери. Лиза, смекнув, что она замыслила, вцепилась в стол с другой стороны. Зелье трактирщика колыхалось в кружках, выплескивалось; Лиза машинально сняла их и поставила в углу.
Вдвоем они еле дотащили стол до порога и плотно приткнули к двери. Перевели дух… И только сейчас заметили: дверь-то отворяется наружу, так что при хорошем рывке ее не удержит та хлипкая задвижка, на которую она была заперта. Ну ладно хоть то, что теперь тишком двери не отворить, и любой ворвавшийся в комнату прежде налетит на стол.
Августа, поддернув рубаху выше колен и завязав узлом, чтоб не путалась в ногах (одеваться было недосуг), подхватила громоздкий табурет, кивком приказав Лизе последовать ее примеру.
– Покарауль возле ямины, – велела шепотом. – Мало ли кто теперь на той кровати обратно поднимется, когда они увидят, что нас нету. А я погляжу, нет ли в стенах ще…
Она не договорила. С тихим, вкрадчивым скрипом раздвинулись дубовые доски, которыми были обшиты стены почти до потолка, и какой-то человек, выставив вперед шпагу, ворвался в комнату.
В руках Августы взлетел, точно перышко, табурет, и она метнула его прямо в голову разбойника. Издав недоуменное утробное восклицание, тот завалился назад, но застрял в узкой щели, закупорив ее своим телом. Шпага его, звеня, покатилась по полу; и в этот миг Лиза почувствовала, что пол снова заходил ходуном. Сперва ей показалось, что это ноги задрожали с перепугу, однако тут