Дочь врага народа. Наталия Рэд
благо. Широкая душа, доверие и открытость людям сгубили Георгия Ивановича в угоду злым языкам и завистливым душам. Он предоставлял любезно ночлег и угощение в своем доме на бесплатной основе проезжающим товарищам по партии. Кто-то из гостей не выдержал такой гостеприимности и донес туда, куда следовало, что слишком хорошо живет товарищ Плотников. По навету был отправлен честный коммунист под суд. Суд назначил десять лет без права переписки. А кто судил не в меру щедрого хозяина в местных застенках Народного комиссариата внутренних дел? Дорвавшиеся до власти, которая решала судьбы людей через искаженную черную призму опасений перед предполагаемыми врагами народа? Продавшие душу страху и исполняющие приказы? Поверившие в вождей и справедливое наказание? Реализовавшие свои психопатические наклонности? И как судили? Признание ошибок того времени, унесших множество жизней, ожидало своего момента впереди спустя многие годы. Могли ли суровые исполнители жестоких приговоров предположить, что жертвы режима станут в будущем списками реабилитированных? Многие – посмертно.
В то время разговор длинным не был. Шестнадцатилетний сынок Георгия Ивановича Аркаша воспылал горячо в своих молодых чувствах справедливости и любви к отцу, отправился с заступничеством. Был Аркаша отправлен туда же, на такие же десять лет, которые на деле таили в себе расстрел.
Остались мать Полины Авдотья Ефимовна, сестра старшая Катерина, да Полина сама. Их крепкое хозяйство было объявлено кулацким и отобрано в пользу бедных. Некогда работали с раннего утра до поздней ночи на том хозяйстве семьей, лошадей держали, коров, поле пахотное. Сами кормились и помощников нанимали на тяжелый труд. Жили неплохо, имели сундуки с богатым приданым, одежду красивую. Поколения крестьян познали разные времена и реформы. Как-то раз молоденькую Авдотью отец выпорол за то, что она схватила хранившиеся дома «катеринки», побежала в лавку и потратила все на наряды и ткани. Авдотья услыхала от подружки, дочки односельчанина, о том, что деньги вот-вот пропадут. Тот вернулся из города и шепнул тихонько на ухо своей дочери, чтобы шла скорее в лавку тратить бумажки, а подруга сказала Авдотье. «Катеринки», «катьки», как их называли в народе, красивые бумажные сторублевые ассигнации с портретом царицы Екатерины Второй (Великой) и гордым наименованием «государственный казначейский билет», через пару дней потеряли свою ценность. Купленные товары остались. Так что пострадала девица от ремня сурового папаши зря. Но кому могло прийти такое в голову, что были деньги – и вдруг обесценились. Купюры не с неба падали. Нелегкая работа давала плоды.
Менялись времена и власть, менялись деньги и их ценность. Людской труд и природная красота величественного Алтая оставались постоянными.
Даже среди многих тяжких трудов находилось местечко для чего-то трогательного. Бывало, залезет маленькая Полинка в конюшню к лошади, пока старшие по хозяйству хлопочут, а лошадь малышку не обижает. Полинка упала однажды под копыто в стойле. Конь копыто поднял и держал, чтобы не зашибить малютку. Наконец взрослые спохватились. Прибежали, схватили дитя, заверещали. Умный конь смотрел добрым взглядом, прял ушами, ржал и вздыхал. Полина не понимала в силу малого возраста, что избежала большой опасности, радовалась и смеялась. Ей нравилась лошадка.
В результате суда над мужем Авдотья Ефимовна лишилась всего. Как-то увидела свои нарядные платки на проезжающей мимо ленивой пьянице. Та в лицо посмеялась Авдотье. А что сделаешь – власть. По способностям отняли, по потребностям раздали. Где во всем этом дележе справедливость пропала, непонятно. Да и есть ли она, справедливость эта, в жизни? Кто и зачем ее придумал, сочинил? Ругалась Авдотья мужу своему на власть, мол, коммуняки проклятые плохо делают. Он заступался за партию перед сварливой супругой. Детей своих Георгий Иванович любил очень. Даром, что женился вовсе не по любви, а как старейшины деревенские решили. Он был влюблен в другую девушку, красавицу-сироту, та в него. Взаимные чувства стали причиной страданий молодых людей.
Первая и единственная любовь Георгия совпала по времени с не так давно начавшимся появлением переселенцев в их краях. Алтай в те времена привлекал желающих воспользоваться государственной помощью крестьянам и лучшими условиями для земледелия во всей Сибири. Столыпинская реформа дала возможности переселения желающих в Сибирь. Государственные изменения повлияли не только на освоение земли, но и на личную жизнь отдельных граждан. В родную деревню Георгия переехали люди из далекого Казахстана. Отношения между местными и приезжими какое-то время оставляли желать лучшего. Приезжие боролись за свой кусок хлеба агрессивно, называли коренных жителей чалдонами, то есть каторжниками, пытались претендовать на принадлежащую местным хозяевам, но неиспользуемую теми землю. Борьба за выживание и лучшую долю делала свое дело. Алтайские старожилы привыкли к более свободному распоряжению землей, были недовольны новичками и их порядками. Хозяевами себя чувствовали местные, а тут явились на их головы какие-то чужаки, стали свое гнуть против привычного. Но недаром известно о крепости тела и духа сибиряков. Местные крестьяне уважали волю к жизни и тяжелому труду, ибо сами были такой породы. Объединяли людей трудолюбие и самостоятельность. Невозможно было иначе выжить на суровой