Пусть люди вымрут. Роман Владимирович Никитин
утра.
Никто никуда не пошел и ничего не сказал. Флавий повернулся в сторону бритта и добавил:
− Можешь передать Кельвину мое решение. Исполняй.
Бритт ухмыльнулся:
− Эех-хо-хо, наш командир решил вот так, решил вот так. А значит, брат, а значит, брат, дорога нам с тобою в ад.
На лицо Йона вернулась эта ужасная улыбка и бритт, не сказав ни слова, направился в главный лагерь. Гиза молча собрала мелкие железки с земли, после чего голубые кристаллы и остатки «ежа» были упакованы в походную сумку, девушка пнула ее ногой, дескать «забирай», и скрылась в палатке, которую галл разбил перед ужином.
Великан обиженно посмотрел на арабеску, потом укоризненно – на командира.
− Не надо так с ними, Флавий. Ты не представляешь, как ты их обидел.
− У нас в Сант-Элия на обиженных воду возили, − мрачно отозвался Флавий. И добавил:
− Иди спать, Герекс. Я уберу посуду.
Глава 6. Сердце Анголы
Флавий проснулся поздно – все уже встали, и он остался в палатке последним. Утро было как обычно теплым, африканское солнце вовсю жарило тряпичную стену. Случайно забредший в палатку паучок полз по ткани, намереваясь сплести паутинку посимпатичнее.
«Здесь тебе нечем поживиться, дурачок», – подумал Флавий, выбираясь наружу. Напротив выхода галл что-то подшивал в своей неразмерной рубахе. Видимо, снова исхудал.
− Доброе утро, Герекс. Где остальные?
− Ты меня спрашиваешь? Ты же из их палатки, а не я. Моя вообще в лагере.
В груди Флавия шевельнулся неприятный холодок. Римлянин метнулся к задней стенке, где размещались личные мешки. Ну точно, двух из трех на месте нет. И незачем гадать чьих.
К вечеру вернусь все посланные на поиск группы, в том числе и та, что заново спустилась в низину и прочесала несколько квадратных миль. Конечно же, беглецов не обнаружили.
Флавий сжал зубы, аж заходили жевлаки на скулах.
− Что ж, так даже лучше. Сделаем два дела сразу. Арабеска и бритт передадут информацию в Рим, а мы тем временем наведем тут шороха! − казалось, Флавий и сам поверил в то, что только что сказал.
Легионеры спешно сворачивали лагерь. Было решено выступать немедленно и идти всю ночь.
Небольшим отрядом в три десятка человек идти по плоскогорью куда легче, чем легионом. Тот по рассказам Кельвина вышагивал две недели, пусть даже и с паузами на небольшие стычки. Отряд Флавия добрался до окрестностей Луэны на девятый день.
Лагерь решили разбить в ущелье потенистее − солнце начинало палить уже вовсе немилосердно. Легионеры, загорелые почти до черноты, относились к издевательствам светила философски, но сам Флавий и особенно галл просто изнывали под неистовыми лучами. Поэтому Кельвин решил сжалиться над непривычными к местному солнцу.
− А я говорю, что все дело в заметности, − настаивал Кельвин. − Одно дело когда по плато маршируют почти десять тысяч человек легиона, а другое – когда скрытно пробирается терция. Тогда, почти сорок лет назад, мы и думать не могли, что нам