Светлейший. Виталий Аркадьевич Надыршин
заметила, как рядом с ней оказалась служанка:
– Как ты, Катенька? Сколько часов не спишь уже. Может, вздремнёшь хоть чуток?
– Сна нет, откуда ему быть? Я тут, Мария, всё о том скандале размышляю, о Бестужеве, пропади он пропадом. Одни неприятности от него были. В ссылке сидит в своём селе Горетово. Думала, не простит меня благодетельница, ан нет, обошлось. Вовремя я тогда встретилась с государыней. Ой как вовремя. Ты, Мария, помнишь ту ночь?
– Помню, Катенька. Припадок случился с тобой, напугала ты меня.
Екатерина хитро взглянула на девушку и усмехнулась:
– Простила меня, дуру, Елизавета Петровна. Отец Фёдор помог. На Благовещение заутреню отстояла в соборе, Казанской иконе Божией Матери поклонилась… – и, не в силах успокоиться, продолжила: – Всё уговаривал меня канцлер против мужа маво, а сам ранее нашёптывал государыне про принцессу Саксонскую Марианну, что, мол, за неё надо отдавать Петра. Обо мне он тогда и слышать не хотел, каналья. – Так ведь слава Богу, чем-то не понравилась Марианна матушке-государыне. Матушка наша тебя, Катя, выбрала.
– Вот то-то ж! А почему? Наверное, лучшего хотелось государыне для единственного племянника, да потом поздно стало: Марианна замуж совсем рано, в четырнадцать лет за короля Неаполя и Сицилии вышла. Тогда тётушка меня и выбрала. Господи, сколько лет прошло, а всё помнится…
В думах о прошлом обе женщины замолчали.
– Ты иди, Мария, поспи, – наконец, произнесла великая княгиня, – ночь на дворе. Даст Бог, государыня поправится…
Екатерина оглядела зал. Мысленно опять представила себя Софией Августой Фредерикой Ангальт-Цербстской, вспомнила свою взбалмошную мать, которая надоела императрице своими причитаниями и нравоучениями, скромный родовой замок в Штеттине, не всегда сытые дни и, отгоняя от себя это наваждение, слегка передёрнула плечиками. Неожиданно она также представила, что по залам вместо неё ходит Марианна, и… вздрогнула.
– Чёрт старый, тот Бестужев, – тихо прошептала она, оглядываясь по сторонам: не слышал ли кто?..
Нет, все погружены в свои мысли. С одним из братьев Шуваловых, опять же, канцлер всё враждовал. Каждый из них доказывал государыне, кого поддерживать надобно. Бестужев держал сторону австрийцев, Шувалов-старший склонялся к французам. Бестужева теперь нет, а Шуваловы, случись что, если не явно против меня будут, то во всяком случае и не за меня. В одном младшенький из братье Ваня, нынешний фаворит государыни, хорош – не корыстолюбив и не вор. Титул графа и имение предлагала государыня – отказался. Редкое качество в наше время.
Откуда-то подул сквозняк. Впереди себя великая княгиня увидела датчанина Шумахера и англичанина Кейта. Дипломаты открыли дверь на веранду, намереваясь выйти наружу. Оба церемонно поклонились ей.
Екатерина слегка кивнула в ответ и не смогла сдержать лёгкую ухмылку: больно комичную пару они составляли. Один, англичанин, – симпатичный, высокий, с правильными тонкими чертами лица, но худой, второй, датчанин, – полная противоположность,