В сотворчестве со Вселенной. Марта Випман
екунду пространство заполнилось ярким золотистым светом. Сколько видели мои глаза, все вокруг было залито сверкающим солнечным светом. Золотые лучи уходили ввысь и вдаль, границы которых невозможно было разглядеть. Я стояла в окружении улыбчивых и приветливых людей, одетых во все белое. Разного возраста мужчины, женщины и дети. Все смотрели на меня с любовью и улыбались.
– Где это я?
– У нас, – сказал первый голос. Он принадлежал красивому мужчине с каштановыми волосами до плеч и добрыми голубыми глазами. «Какой же он красивый», – промелькнуло в моей голове, и все тут же улыбнулись еще шире, в том числе и он. Мне показалось, что все они слышат, о чем я думаю.
– А где у вас?
– Просто у нас, – улыбнулся мне красавец.
– А зачем?
– Вот и мы хотим узнать зачем? – сказал второй веселый голос, который принадлежал молодому парню со светлыми локонами и ясными глазами. «Еще один невозможный красавец», – подумалось мне, и все опять растянулись в улыбке. И тут я заметила, что все присутствующие – мужчины, женщины и дети – были необычайно красивые и при этом очень разные. Как будто их собрали со всех уголков планеты. Цвет кожи варьировался от молочно-белого до иссиня-черного. Такого многообразия сочетания цвета волос, кожи и глаз я никогда не видела. Они все были такие яркие, сияющие и счастливые. От них исходила теплая, почти осязаемая энергия. Я почувствовала, как по всему моему телу пробежала волна мурашек. В тот момент, когда последняя мурашка пробежалась до пят и вернулась к макушке, люди стали ко мне подходить, обнимать и целовать, как любящие родственники или друзья, которых я не видела сто лет. И я расплакалась. Я плакала, как маленькая девочка, горько и совсем не стесняясь. Милая пожилая женщина с вьющимися седыми волосами до талии прижала меня к себе и стала утешать. Она смотрела на меня своими удивительно молодыми, ясными с озорными морщинками глазами и ласково гладила по голове.
– Плачь, плачь, дитя мое, – сказала она. – Пусть все вытечет со слезами. И я разревелась еще пуще, но уже через пару минут я почувствовала такое облегчение и умиротворение, что слезы сами остановились и мгновенно высохли.
– Вот и все, – отпустила меня женщина с ясными глазами и нежной улыбкой.
– Кто вы? – я снова задала вопрос.
– А вот это уже хороший вопрос, – сказал Михаил. – Ну что, Уриэль, ответишь? – предложил он молодому красавцу.
– А что не ответить такой красавице? – хохотнул Уриэль.
– Ну и имечко! – пролетело в моей голове.
– И не говори, – подмигнул он мне, а все вокруг стали смеяться и подшучивать над ним.
– Мы твоя ангельская семья, – гордо заявил Уриэль.
– Что? – протянула я в изумлении.
– Ага, – радостно ответил Уриэль. – Обожаю этот момент. Что? – передразнил меня Уриэль, но так по-доброму и смешно, что я ни капельки на него не обиделась.
– Это правда, – подтвердил Михаил своим спокойным и обволакивающим голосом. – Но мы не ждали тебя так рано. Ты должна была прожить долгую, веселую и яркую жизнь, полную любви и радости. Так почему же ты здесь?
– Да ладно! – воскликнула я. – У меня самая что ни на есть скучная и заурядная жизнь. Мне сорок лет, у меня ни мужа, ни детей, ни работы. Сегодня меня уволили. Домой пришла в слезах, думала, любимый утешит, а он собрал вещички и слинял. Два выкидыша за последний год. Какая уж тут веселая и яркая жизнь? Никакой радости в моей жизни нет, – сказала я удручающе и повесила нос.
– Да уж, тоска зеленая, – протянул Уриэль. – Вот так всегда бывает, когда сердце свое не слушаешь. Вот ты зачем на бухгалтера пошла учиться, ведь дизайнером интерьеров мечтала стать? Хотела гостиницы пятизвездочные на разных люксовых курортах оформлять. Мечтала учиться в международной флорентийской академии дизайна, а записалась на курсы по бухгалтерии. Ну что это такое?
– Да как бы я попала в эту флорентийскую академию дизайна? Ни денег, ни связей. Это ведь просто мечта. А мечта она на то и есть, чтобы ее только мечтать.
– А вот представь, попала бы. Тебя бы за талант твой взяли. Академия не только бы год обучения оплатила, но и стипендию тебе выделила бы. Ты бы там на работу в архитектурную компанию устроилась и последующие годы обучения сама бы себе оплатила. К тому же, ты влюбилась бы в младшего сына владельца архитектурной компании. Вы бы поженились и счастливо жили бы всю жизнь. Сейчас у вас уже три сына было бы, и вы ждали бы дочку, – подмигнул мне Уриэль.
– Ну не знаю, – засомневалась я. – Так только в кино бывает.
– Вот ты мне скажи, пожалуйста, подруга, ты почему по своему хахалю сокрушаешься? Ну ушел он от тебя, и прекрасно. Вот зачем он тебе сдался? Он же нигде не работал, сидел у тебя на шее. Да еще и всем был недоволен. То не так, это не эдак. А ты терпишь все. Зачем?
– Не знаю, Уриэль, видимо, по привычке. Страшновато совсем одной, да и одиноко.
– Ты никогда не бываешь одинокой. Мы всегда с тобой, – сказал Михаил. – Ты нас не видишь, но мы всегда и везде с тобой. Нет никакого смысла запирать себя в безрадостных отношениях.