Женщина, вернувшаяся с холода. Александр Тамоников
ие, мужчина обошел кустарник и стал спускаться к аулу, что раскинулся вдоль горной реки на равнине. Шел он осторожно, бесшумно. В 3.40 вошел в неглубокую балку и из нее поднялся на возвышенность. Остановился, поднял вверх шелковую невесомую ленту. Она слегка заколыхалась под слабым ветерком, дувшем от аула. Кивнул, спрятал ленту в карман, вышел к склону. Весь аул ему не был виден, да этого и не требовалось. Главное, он видел одноэтажный дом посреди селения. Крепкий, каменный, большой одноэтажный дом. Собаки в ауле молчали. Мужчина привел в готовность одноразовый огнемет. До цели было менее двухсот метров. Как раз то расстояние, с которого можно провести прицельный выстрел. Он еще раз осмотрелся, поднял трубу, прицелился, нажал на спусковой крючок. Снаряд-ракета, начиненный огнесмесью, молнией метнулся к цели. Раздался мощный взрыв, осветив округу. Реактивный снаряд лег точно в цель, а значит, все живое в доме уничтожено. Мужчина не стал смотреть, как начал гореть дом, как появились на улице люди, что-то крича и мечась по селению. Он отбросил в сторону использованный огнемет и быстро пошел к автомобилю. Вернувшись на поляну, оглянулся – над аулом поднимался черный дым. Мужчина сел в джип, завел двигатель и вывел его на дорогу, направляясь к горному серпантину. Пройдя метров триста, свернул в ущелье и за вторым изгибом, прижав внедорожник к левому скалистому склону, остановился. Вышел из машины, потянулся. Рядом, подняв пыль, пронеслась стая шакалов. Видимо, джип спугнул их. Мужчина вновь посмотрел на часы. Стрелки часов приближались к 5 утра. Достав из багажника снайперскую винтовку «СВД-С», он начал подъем по южному пологому склону и в 6 утра занял позицию, отмеченную на карте крестиком. Позиция оказалась удобной, скрытой невысокой грядой. Внизу участок прямой дороги, петляющей по предгорью от Ватара до Артуна. Всего каких-то пятьдесят метров открытой местности между утесами, но и этого достаточно, чтобы выполнить задачу. Мужчина положил винтовку на камни, прислонился к валуну. Теперь ему оставалось одно. Ждать. Ждать, когда в сектор обстрела войдет его цель. Чтобы не задремать, он бросил в рот капсулу с препаратом против сна и, откинувшись на холодный валун, поднял голову к небу, усеянному мириадами таких близких здесь звезд. Он любил смотреть на ночное небо, на звезды, иногда скрывающиеся с небосклона и исчезающие в черной бездне. И думал, насколько же ничтожна жизнь на земле по сравнению с бескрайней, вечной Вселенной.
Войсковая часть временной дислокации
36-го отряда специального назначения.
20 апреля, пятница, 7.00 местного времени
Поднявшись, по обыкновению, в 6 утра, командир второй диверсионно-штурмовой группы капитан Веселов заправил солдатскую кровать в своем отсеке отдельного модуля, прошел в душевую. Горячей воды не было, пришлось принимать холодный душ, который быстро привел в порядок капитана. Побрившись, Дмитрий достал из холодильника масло, поставил на электрическую плитку чайник, присел за стол, закурил. На днях ему предстояло расстаться с боевыми товарищами, подчиненными, командованием отряда. Нет, Дмитрий не увольнялся. Ему, неожиданно для всех, и в первую очередь для него самого, предложили службу в Антитеррористическом центре. Произошло это как-то обыденно. В отряд прибыла комиссия Федеральной службы безопасности. Двое суток офицеры из центрального аппарата ФСБ изучали отчеты по проведенным отрядом боевым операциям, другую документацию. Казалось, этим проверка и завершится, но на третий день возглавлявший комиссию генерал Черногоров вызвал к себе Веселова и сразу, без всякой подготовки, отложив в сторону личное дело капитана, предложил перейти на службу в Антитеррористический центр. В принципе, генерала не интересовал ответ Веселова, хотя он и выслушал Дмитрия, объяснявшего, что ему и в отряде работы хватает, что привык к своим подчиненным, еще что-то. Выслушал, а потом тоном, не терпящим возражения, сказал ждать приказа на перевод и готовиться к убытию в Москву. Вот так. Все просто, как дважды два.
Комиссия улетела, а Веселов остался передавать дела своему заместителю капитану Требину. Командир отряда попытался повлиять на решение Черногорова, но не удалось. Веселов должен был убыть к новому месту службы, пока, правда, неясно, когда. Должность он передал, но официально продолжал оставаться командиром диверсионно-штурмовой группы.
Позавтракав, Дмитрий убрал тарелку, чашку и включил радио. Молодой задорный женский голос вещал о том, что, несмотря на непогоду в столице, жизнь хороша и жить хорошо. И будет гораздо лучше, полнее, веселее, если слушатели станут участниками какого-то конкурса, по условиям которого следовало определить лучшего на данный момент исполнителя песен.
Дмитрий выключил приемник и стал собираться на построение, но ему помешал стук в дверь, и в проеме показался дневальный подразделения обслуживания:
– Разрешите обратиться, товарищ капитан?
– Обращайся, – разрешил Веселов.
– Вас вызывает к себе в кабинет подполковник Сорокин.
– Ну, если начальник вызывает, то надо идти, так, солдат?
– Так точно, товарищ капитан. Разрешите идти?
– Да хоть беги!
– Есть!
Проводив солдата, Веселов усмехнулся. Молодой