Туманный горизонт. Егор Константинович Матвиенко
окойно, а значит и безопасно. Так ведь? Прерывисто выдохнув, Он поднимается на колени и упирается ладонями в холодный камень, еле держась на ослабевших ногах. А потом улавливает краем зрения движение справа. Что там?
«Человек!»
Потрёпанный и запыхавшийся мужчина грузно вышел из хвойных зарослей. Незнакомец торопится, спешит навстречу к Нему, прихрамывая на левую ногу. На нём толстовка, джинсы и ботинки.
«О!»
Радостно встрепенувшись, Он ловит себя на мысли, что знает, как называется эта одежда. И вот, испуг неведения уступает ликованию – вспомнил хоть что-то, вспомнит и всё остальное!
Незнакомец улыбнулся. Кажется, это добрая улыбка, только усталая и какая-то вымученная.
«Он искал меня? Он знает меня? Он рад меня видеть?»
Всё ещё страшно, но в груди вспыхнула слабая надежда.
«Что он говорит?»
Губы хромого мужчины шевелятся, но Он его не слышит. Стоп! Он вообще ничего не слышит. Ни слов, ни шагов, ни ветра.
«Я не слышу», – пытается сказать Он и тут же замирает от мысли, что не может выдать ни слова. Не знает как!
Тело снова пробирает дрожь, на глаза наворачиваются слёзы, в животе повисла тяжесть, словно проглотил булыжник. А незнакомец всё приближается, упорно шевеля губами. Наверняка говорит что-то важное. Но Он не слышит!
За спиной мужчины мелькает тень. Быстрая и едва заметная. Пара мгновений, и эта тень настигает его. Незнакомец вздрагивает и замирает. По его толстовке расползается тёмное пятно, в широко раскрытых глазах растерянность и боль. Теряя силы, мужчина отчаянно шевелит губами. А потом падает вперёд и замирает.
В шоке от увиденного, Он протянул было руки к убитому, но тут же замер как вкопанный. Над телом незнакомца возвышается чёрная фигура. В ней угадываются человеческие очертания, но вместо лица белая маска, покрытая алыми брызгами. На ней застыла широкая улыбка, безжизненная и холодящая до самых костей.
Как это может быть реальностью? Надо прогнать этот бред, этот мерзкий сон! Крупно дрожа, Он зажмуривается, сжимает руку в кулак и со всех сил бьёт себя по бедру. Больно! Глаза открываются, но картина не изменилась. Только теперь маска убийцы уставилась пустыми чёрными глазницами уже на Него.
И в этот момент в уши врывается оглушительный гул. Словно вой сирены, только низкий и какой-то гортанный. Этот звук терзает слух, проникает в каждую клеточку тела! Зажав уши, Он плюхнулся на каменную землю и ощутил, как она вздрогнула. Потом ещё раз, уже сильнее. Замерев от жуткого предчувствия, Он медленно оглядывается назад.
Обзор заслонило нечто чёрное и массивное. Фигура, что в два раза шире человеческой, тяжело нависла над Ним. Нечто чудовищное уставилось на Него двумя огромными белыми шарами, отдалённо напоминающими глаза. Ощутив склизкие прикосновения, Он опускает взгляд и с ужасом видит, как Его руки и ноги засасывает густая тьма. В панике пытается вырваться из этих чёрных пут, но они лишь быстрее расползлись по всему телу и сдавили, выбив из груди дыхание.
Темнота застилает взор. Из последних сил подавшись навстречу гаснущему свету, Он чувствует, как холодное и липкое заползает в рот, нос и уши, проталкивается в глазницы и сдавливает изнутри. Отчаяние вонзилось в мозг сотней игл!
Повинуясь последнему яростному порыву, Он судорожно хватает ртом жалкие крупицы воздуха и пытается закричать.
– НГХЕ-ЕТ!!! – раздался уродливый булькающий хрип.
***
Аксель выпрямился на стуле и прислушался: вроде та же глухая тишина, что и десять или двадцать минут назад, но взгляд всё равно упирается в дверь. Кто-то приближается. Через секунду ручка плавно уходит вниз. Дверь открылась.
Как и ожидалось, это Афина.
– Добрый день, Аксель, – поприветствовала девушка
Она остановилась и замерла в дверном проёме. В её сдержанную улыбку закралась тень изумления.
– Вы… знали, что я войду прямо сейчас?
– Я ждал вас, – сухо ответил парень.
– У вас такой вид, словно вы почуяли моё приближение раньше, чем я успела войти.
Тон её речи выдал элегантную смесь из восхищения и лёгкой настороженности. Но Акселю почудилось умело прикрытое кокетство. Или не почудилось.
Услышать шаги Афины он не мог – толстая стальная дверь способна заглушить даже небольшой взрыв. Но откуда этой дамочке знать? Может, Аксель пялится на дверь уже минуту, или две, или час?
– Это плохо? – спросил он.
– Немного будоражит. – Афина скромно улыбнулась.
Аксель помолчал, невозмутимо глядя ей в лицо. Какую бы цель она этой фразой ни преследовала, на свой вопрос он ответа не получил.
– Я учту, – кивнул парень, закрывая, как ему показалось, бессмысленную тему.
Она ответила той же улыбкой, лишь слегка закусила нижнюю губу, затем вошла в комнату.
С её появлением серое помещение слегка оживилось. Хотя, называть это место серым неправильно, больше подходит «Самая серая