Под шелест полыни. Юлия Дитрих
н.
− Куда несем? – спросил помощник машиниста.
− Сюда, в конец коридора. − указал Глеб кивком головы.
Кроме его спальни, на старой станции оставалась только одна обставленная комната.
Они уложили женщину в кровать. Пока Глеб достал из шкафа постельное, пока снял с больной толстую кофту и накрыл одеялом, Наталья вернулась со спортивной сумкой, поставила ее на пол.
− Все, Глеб, времени нет. − сказала она, нетерпеливо оглянулась на дверь, и добавила. – Утром позвоню. Извини, непредвиденные обстоятельства.
Через секунду Натальи и след простыл, а Глеб стоял возле кровати и смотрел на непрошеную гостью. Он потрогал ее лоб, горячий и сухой. Женщина беспокойно заворочалась, но не очнулась.
Глеб не был подготовлен к «непредвиденным обстоятельствам». Никакой непредвиденности в его планы не входило. И обстоятельства такие никак не соотносились с мерным течением его жизни. Поэтому он и живет в этой глуши.
Глеб не ожидал ночного вторжения и поэтому растерялся. Когда же в голове сформировались первые слова протеста, поезд уже исчез за поворотом. И теперь Глебу оставалось сердиться только на самого себя.
Глеб оставил в комнате свет, взял ключи от машины и вышел из дома. Лес затих, словно ничего и не случилось. От поезда не осталось ни следа, ни звука. Только ночь и луна задумчиво передвигали облака на небесной шахматной доске.
Попался, как глупый мальчишка! Что мне теперь с этой Верой делать?
Глеб покачал головой, сел в «Ланд Крузер» и поехал в деревню за Прокофьевной.
Вера
Несколько часов назад Вера стояла на пыльном перроне в родном городке. Ожидание с ней делили только голуби. Расчетливые птицы расхаживали по заплеванному асфальту и ожидали подаяния из семечек или хлебных крошек. Вера птичьего ворчания не замечала. Она всматривалась вдаль, откуда должен был приехать скорый. Его она ждала уже почти десять лет. Все это время Вера хотела уехать из маленького сонного городка, в котором родилась, окончила школу, вышла замуж. Здесь же прожила свои без малого три десятка. Уже через год-два после свадьбы по ночам, лежа рядом со спящим мужем, начала она слушать, как прибывают и отправляются поезда, как они уносят своих пассажиров куда-то вдаль, прочь от этого дышащего отравляющим спокойствием места.
Высокое солнце не знало пощады. Из-под тонких колечек выбившихся из прически кудрей за воротник медленно стекали капельки пота. Голуби перестали обращать на Веру внимание. Птицы окончательно в ней разуверились.
Где-то вдали, за поворотом, раздался тонкий гудок. Сердце Веры забилось в груди. Затаив дыхание, она ждала, когда же поезд покажется из-за изгиба дороги. Тот самый, спасительный поезд, который увезет ее отсюда далеко-далеко и навсегда.
Уже в купе Вера почувствовала, что с каждой минутой ей становится хуже и хуже.
Какая ирония… Как же так получается? Я вырвалась, я решилась. Заболеть именно в этот момент – такой абсурд!
Вера старалась не шевелиться, перед глазами у нее словно в ленивом мареве жара расплывалась пустая полка напротив.
Наталья
В служебном купе проводница поезда Наталья Ивановна Веденеева смотрела в окно, но не видела плывущих за стеклом закутанных в седые сумерки пейзажей. Колеса поезда отсчитывали секунды, которые складывались в минуты. Наталья не замечала и времени.
Кто-то глухо закашлял в соседнем купе. Наталья вздохнула и вернулась к начатому письму. Перечитала неровные строчки.
«Милый мой Ванюша!
Получила долгожданную весточку. Отчего, сынок, пишешь так редко? Знаешь же, я ночей не сплю. Каждую минуту думаю о тебе. Как ты там? Все ли хорошо?»
Из письма сына Наталья знала, что его часть находится в состоянии полной боевой готовности, однако пока ребят никуда не отправляли.
Но ведь это значит, что отправить могут в любой момент? И что же тогда?
Что тогда?
Страшный вопрос наваливался на Наталью, становилось все тяжелее дышать, пока не стало совсем невмоготу. Никак было не выкинуть из головы мысль: «Что же тогда?». Думать об этом было страшно, не думать − невозможно. Холодным тугим комком становилось в груди материнское сердце. Наталья свернула недописанное письмо, поднялась и вышла в коридор.
Поезд спал. Наталья шла по длинным коридорам мимо одинаковых, как братья-близнецы, дверей. Это были те редкие мгновения, когда коридоры пусты, а купе безмолвны. В другой день это было бы самое спокойное время для старшей проводницы. Но не сегодня. Сегодня ей казалось, что если она додумает оборванную мысль о Ванюше, если найдет верный ответ на вопрос о той страшной «готовности», то все должно как-то да разрешиться. Как-нибудь, да обойтись.
Мимо одинокой фигуры в коридоре четвертого вагона Наталья Ивановна уже было прошла мимо. И совершенно случайно, в последнее мгновение, взгляд проводницы упал на стоящую у окна женщину.
Наталья резко остановилась:
−