Письма к разным лицам о разных предметах веры и жизни. Святитель Феофан Затворник
в прародителях и все томимся в изгнании; что беду сию мы сами на себя навели, но высвободиться из нее сами не имели возможности, почему воплотился Сын Божий и избавил нас от всего, чему подверглись мы вследствие падения, Своими страданиями, смертью, воскресением, вознесением на небеса и седением одесную Бога и Отца; что для того, чтоб каждый из нас делался причастным благ спасения, совершенного Господом, Дух Святой сошел на апостолов и чрез них Церковь Святую основал на земле, в коей Церкви и пребывает, всех верующих чрез Святые Таинства возрождая к новой жизни, укрепляя на всякое добро, очищая от всякого зла и освящая, и чрез все сие к вечной жизни приготовляя и Царства Небесного наследниками соделывая; и что все верными сынами и дщерями Церкви Божией до конца себя сохраняющие несомненно Царство Божие наследят, а неверными ей оказывающиеся в ад попадут на вечные мучения. Все сие ясно зрит и ведает определенно видящая вера.
Видит она ясно и определенно и основание, почему так верует. Но оснований этих у нее не много, а одно, потому верует, что Сам Бог повелел так, а не иначе веровать, – основание самое разумное, разумнее и тверже которого ничего нет. Ибо что Бог сказал, то уже всеконечно есть совершеннейшая истина, против которой неуместны и возражения. В полном смысле настоящая вера и есть та, когда кто верует потому только, что так Бог повелел, и когда для того, чтоб уверовать, ничего больше не ищет, как узнать, как Бог повелел, и как только узнает, что Бог повелел так и так веровать, так и успокаивается на том полным успокоением, не допускающим никаких колебаний.
Сия детская вера, беспрекословно верящая Богу – Отцу своему! Ее-то и требовал Господь, когда сказал: Аще не будете яко дети, не внидете в Царство Небесное (Мф. 18, 3). Из сего можете вы сами заключить, что кто иным каким-либо образом верует, о том нельзя не усомниться, войдет ли он в Царство Небесное.
Такая детская вера не есть слепая, а видящая, и видящая все глазами чистыми, ничем не запорошенными. Она только в умовые исследования не пускается, а как узнает, что Бог так сказал, так и успокаивается. Это у нее самая верная, самая прочная и самая разумная основа на все верования. Слепая вера есть та, которая не знает, во что должно веровать, или если знает, то не полно, кое-как; равно не знает и того, почему должно веровать, и не заботится узнать ни того, ни другого. Такова большей частью вера простого нашего народа, но не исключительно, ибо и между лицами высшего и образованного круга очень много таких, если не наибольшая часть. И в простом народе не редкость сильная детская вера видящая, за которой куда гнать нашей ученой вере?!
У нас вошло в обычай слепой вере противополагать разумную, а под разумной верой разуметь веру ученую, которая не довольствуется одним тем основанием, что «Бог так повелел, и верую», – но ко всему примешивает и соображения своего ума, и когда начнет говорить о предметах веры, то говорит о них так, как бы это было постижение его ума, стыдясь даже помянуть, что так Бог повелел, видя в этом унижение уму своему. У иных это доходит до того, что они и совсем верить не хотят ничему такому, что не сумеют подвести под начала своего разума и согласовать с суммой добытых им понятий и с установившимися в голове воззрениями на сущее. На сие скажу: никакого нет греха доискиваться некоторых умовых соображений в уяснение и полнейшее уразумение предметов веры. Это делали нередко и святые отцы.
Но надо заметить, что к существу веры это ничего не прибавляет, и есть совсем побочное или придаточное дело. Будь это или не будь, вера, верующая Богу, как сказано, нисколько от того не теряет. Кто набрал себе таких соображений, не имеет у Бога преимущества пред тем, кто не имеет их, а искренно и ясно верует во все веруемое по тому одному, что так Бог повелел. Это замечание надо крепко держать в уме, чтоб не породилось лукавое в сердце предпочтение своих соображений тому единственно прочному основанию: Бог так повелел, и верую. Ибо в таком случае человек выходит из детскости и сам себя подвергает опасности, в коей находятся не имеющие детской веры: Аще не будете яко дети, не внидете в Царство Небесное (Мф. 18, 3). Как ни мудр будет ум, все ему окончательно надо стоять на том, что – Бог так повелел, и верую. Но само собой уже разумеется, что по мере того, как дается предпочтение своим соображениям, вера слабеет и теряет свое значение; а где своим только соображениям верят, там и совсем веры нет, а есть умствования о предметах веры.
Когда строятся в уме умовые соображения о предметах веры, тогда наиболее приходят и недоумения, колеблющие веру. Правда, что они прокрадываются и в душу, детски верующую. Но тут им обычно никакого хода не дают, сразу прогоняя их, в той уверенности, что это наверное какой-либо кривотолк. Но так же надобно поступать и тем, которые не довольствуются и не умеют довольствоваться простой верой. Недоумения против веры то же суть в области веры, что дурные помыслы и позывы, противные добронравию и заповедям в сфере жизни. Последние как мы встречаем? Отталкиваем, – и конец. То же следует делать и с первыми. Пришли недоумения, отгони их мечом веры, и конец. И это будет самое разумное действование. Когда ясно ведомо, как Бог повелел веровать, разумно ли против того допускать возражения, а не только строить? Когда Бог говорит, тварь должна слушать и слушаться.
Это первый акт – отбить недоумение,