Мои кости. Александр Владиславович Мугинов
ел первый звонок для первоклашек. Для них он казался диковинкой, чем-то невообразимым, загадочным. Совсем наоборот было для учеников старших классов. Жуя жвачку, двухметровые парни переминались с ноги на ногу, недовольно бурча. Скоро их мучениям придет конец.
Андрею было двадцать пять. Со школой он расстался давно и сейчас даже не вспоминал те годы. Школа для Андрея была настоящей каторгой. Разве что физкультура как-то разбавляла общий унылый тон, но и то несильно.
Мужчина лежал на кровати и не открывал глаз. Он не спал, просто вставать совсем не хотелось. Кажется, был вторник. Или уже среда? Андрей не следил за календарем, хоть тот и висел в прихожей выцветший и пыльный. На календаре до сих пор красовался лесной пейзаж с надписью «Август». Перевернуть никак не доходили руки.
Маленькая стрелка настенных часов перешагнула за двенадцать и остановилась. Должно быть, села батарейка. Андрей сразу заметил этот нюанс, ибо в комнате воцарилась гробовая тишина. Эта тишина подобно стальному молоту колошматила по мозгам. Мужчина откинул одеяло и приподнял голову. Потом сел рядом с подушкой и провел ладонями по лицу. Жесткая щетина царапал сухие руки, не грубые, но и не нежные – самые обычные. Двигаться было лень. Кровь застоялась в опухших венах, словно застывшая и ставшая льдом. Андрей размял пальцы. Костяшки звонко хрустнули. Потом мужчина тяжело вздохнул и пошел в ванную, оставив постель не заправленной. Из-под крана хлестал кипяток, настоящая лава. Андрей обжегся и громко выругался, выкрутив синий вентиль до предела. Достал бритву, провел пальцем по лезвию. На подушечке остались крошечные бороздки от пореза. Подобные раны заживали всего через пару дней, поэтому ничего серьезного не случилось. Обычные бытовые мелочи. Выдавив на ладонь пены, Андрей намазал ее на лицо и посмотрелся в зеркало. В детстве он иногда баловался и мазался отцовской пеной для бритья, воображая из себя белобородого старика. Тогда ему было смешно, сейчас – не очень.
Управившись за десять минут, Андрей вытер лицо зеленым махровым полотенцем и повесил его сушиться рядом с носками. Когда мужчина вернулся в комнату, раздался телефонный звонок. Андрей всегда с опаской относился к телефону, так как тот был непредсказуемым и опасным предметом в руках умелых людей. Говоря проще, никогда не угадаешь, что произойдет после телефонного звонка и каковы будут его последствия. Переборов себя, мужчина поднес трубку к уху и мрачно произнес «алло».
− Андрюха, это ты? – радостно раздалось с того конца.
− Ну да, я.
− Это Мишка Осипов. Ну помнишь, Костылем меня звали?
Андрей несколько секунд подумал. Кажется, в школе одного из одноклассников звали Костыль за то, что тот хромал на правую ногу.
− Узнал? – спросил голос из телефона.
− Узнал, − соврал Андрей, перебирая в голове людей с именем Михаил.
− В этом году наша классная руководительница выходит на заслуженную пенсию. Вот мы с ребятами и подсуетились. Хотим сюрприз ей устроить. Ты же помнишь Раису Витальевну?
− Нет.
− Да ладно тебе. У нас лучший выпуск был.
Повисло молчание.
− В пятницу, − медленно проговорил Осипов. – В пятницу приходи в школу к шести часам. Там будут все наши. Даже Колька. Он, к слову, только из тюрьмы вышел.
Разговор не доставлял Андрею совершенно никакого удовольствия. Хотелось бросить трубку и не отчитываться перед каким-то школьным приятелем за все прошедшие годы. Но делать было нечего. Элементарная вежливость, еще не атрофированная в теле Андрея заставляла его держать трубку у уха.
− Если возникнут вопросы, то звони мне. У тебя же остался мой номер?
− Точно не помню.
− Тогда запиши.
Осипов принялся тараторить какие-то цифры, которые Андрей должен был, очевидно, записать. Но рядом не было ни листка бумаги, ни ручки или карандаша, поэтому мужчина только мычал после каждой третьей цифры, мол, записал их.
− Ну давай, Андрюха, до пятницы. Очень хочу тебя увидеть.
− Пока, Костыль.
− А, чертяга! Помнишь таки.
Андрей положил трубку и облегченно выдохнул. У него не было никаких планов на пятницу, но идти в школу почему-то не хотелось. То ли во всем виноваты дурные воспоминания, то ли текущее его положение в жизни не вызывало восхищенных возгласов. В школе Андрей держался отстраненно. Он ни с кем особо не общался и не обращал внимания на девочек. Учителя были им не довольны за постоянные двойки и прогулы, а директор принимал его в своем кабинете чуть ли не каждый месяц. Матери приходилось отпрашиваться с работы, чтобы прийти к директору и выслушать от него тонну малоприятных слов. За сына гордиться не приходилось. А жаль.
В восьмом классе Андрей серьезно подрался с мальчиком на два года старше его. С того дня на лице остался малоприметный шрам у носа, оставленный ножом. Мужчина точно не помнил, что стало причиной конфликта. Кажется, обидчик нелестно высказался по поводу семейного положения Андрея. Ведь у него не было отца.
Уход из семьи был тихим и даже мирным. В один прекрасный день отец встал