Добро пожаловать на тот свет. Елена Михайловна Маючая
мышеловку привязали к летящему самолету. Пришлось смириться с положением кого-то маленького, летящего в никуда, выбора-то никто не предоставил в любом случае. Я даже немного подремала, очнулась от очередного толчка – началось движение вверх, а потом снова по горизонтали. Я была мышью-путешественницей, пойманной даже без приманки, привязанной к хвосту сверхзвукового «Боинга», и летящей теперь по сложному лабиринту, то ли вырытому под землей, то нарисованному в небе.
Наконец, ковер-самолет остановился. Опираясь на недавний опыт, я еще немного посидела, держась за поручень, дальнейшего движения не последовало. Железная дверь ушла в потолок, а деревянная распахнулась, предлагая твердую землю под ногами и сомнительную свободу, к коей я и поспешила.
Меня ослепил яркий дневной свет Из своей мышеловки я выходила, зажмурившись, на ощупь. Когда глаза привыкли и смогли что-либо воспринимать, огляделась вокруг. Комната пропала, словно сквозь землю провалилась, а сама я стояла посреди великолепного летнего луга, которому не было конца и края. Невероятно, я вышла из дома осенью, а попала в разгар лета, причем, в очень жаркий день. Такого разнотравья при жизни мне – городской жительнице увидеть не довелось. Создавалось впечатление, что я попала на картину какого-то удивительно талантливого и уж точно патриотично настроенного русского пейзажиста. Жаль, что увлечение живописью не входило в узкий круг моих интересов (больше поесть, поспать, ну, еще Люська), а то автор бы обязательно рассказала, что это был за художник. Не хватит и моих скромных познаний в биологии, чтобы точно описать то чудо, что произрастало под ногами. Буйно цвели ромашки, васильки, календула, кашка и одуванчики, и еще с десяток того, что для меня не имело названия, но издавало такой приторно-медовый аромат, что голова шла кругом. Пчел, к счастью (я их боюсь), не было, кстати, как и солнца. Оно не скрывалось за облаками – на небе ни облачка, а просто отсутствовало. Этот факт несколько озадачил, но тут внимание мое переключилось на стоящую неподалеку пару кроссовок.
Это были недорогие и явно поношенные кроссовки, на пару размеров больше моего. Однако в ту минуту я не сомневалась, что кто-то заботливый оставил их специально для меня, ведь алкоголь в моей обуви давно испарился, и мозоли вот-вот обещали напомнить о себе кроваво-влажной болью. Скинув туфли, я напялила кроссовки, потуже затянула шнурки и задумалась: «Куда же теперь?». Указателей и ориентиров по близости не имелось, поэтому, взяв в каждую руку по туфле, я двинула в единственно правильном направлении – куда глаза глядят, а смотрю я обычно вперед.
Глава 4. В которой я продолжаю путешествие, чувствую себя белкой в колесе и прихожу в назначенное место
Шла я, не торопясь, наслаждаясь природой, погодой и сожалея о том, что бабушка моя не жила в деревне, и я не проводила подле нее детство, впитывая в сознание запахи сена и парного молока. К слову сказать, я вообще не видела свою бабушку, никогда. Мама была воспитанницей детдома, а бабуля