Святослав Светлый и карта шести чародеев. Рух
данием по чародейскому языку. Поблизости возился Мафлиус, сетуя на безрукость «подопечного».
Почти месяц прошёл с тех пор, как окончился учебный год, а Свят не знал, чем себя занять: старую тетрадь от неизвестно кого он осилил ровно за три с половиной недели, хотя мог бы и раньше, если бы не откладывал перевод в долгий ящик каждый божий день. «Во всём виноваты комиксы! – уверял себя парень всякий раз, когда день проходил зазря. – Они – зло, иначе бы я давно взялся за дело!». Однако, как бы он ни заставлял себя, как бы ни спихивал своё ленивое тело с уютной кровати, лишний раз напрячь мозги ему не казалось привлекательным занятием. Но, к счастью или на беду, в дневнике смысла не было вовсе: в основном в нём хранилось не чего-нибудь путное, а рецепты блинчиков и бессвязные воспоминания молодых лет хозяина тетради, которые навряд ли могли бы помочь мальчику справиться с сильнейшим первородным духом. Зато он мог гордиться собой и своими знаниями чародейского языка, которые всё же вскоре улетучились. Как итог, январь был потрачен на бесполезную возню обычной подростковой жизни.
«Как эту штуку открыть?!» – ворчал вечно недовольный сахаяк.
Он, плюнув на приличие, начал рычать и сквернословить, будто это могло помочь в его деле. Хотя, должно быть, то было его отдушиной.
– Как переводится «кырбырдыр»? – спросил Свят, устало протерев глаза.
– Как набор букв, бестолочь! – рявкнул Маф и бросил на пол компас, который он пытался вскрыть бесконечное число раз. – Надо было в прошлую ночь спать, а не за конспектами сидеть и калякать всякую околесицу – тогда, может быть, ты и понял бы, что написал!
Мальчик страдальчески выдохнул и упал головой на стол.
– Я устал.… – проронил он. – И соскучился по друзьям.
Спустя несколько дней после начала каникул все друзья Святослава разъехались, кто куда, и он остался совсем один, не считая несносной сестры, которая следовала за ним хвостиком, куда бы он ни отправился. Василёк, отправившаяся со старшей сестрой в долгое путешествие по Европе, иногда присылала рисунки тех мест, где побывала, и Свят мог хоть ненадолго «заскакивать» к подруге. Но вот уж пару дней о ней не было ни слуха ни духа .
– Во всём виноват плохой режим сна, – сумничал сах. – Спал бы больше – не уставал бы так сильно.
– Мне снятся кошмары, – ещё более страдальчески ответил юноша, не поднимая головы с прохладной поверхности стола.
Каждую ночь последний месяц юношу одолевали всякие жуткие сновидения с Армагеддоном, становившимся то им самим, то его отцом, то всеми его друзьями и знакомыми разом; они говорили с ним, страшно прокручивая головами, и он слышал хруст ломаемых шей. В иной раз перед ним представали его же остекленевшие глаза без мыслей, без души, без чувств – они смотрели на него из большого, в два раза превышающего его рост грязного помутневшего зеркала в старом замке духов. Сны не оставляли его ни на одну ночь, и не помогали даже настойки пустырника, валерианы и душицы, которые ему прописала главная целительница Дармикатмы, настойчиво порекомендовав мальчишке принимать их ежедневно. Из-за этого Свят вёл жизнь не просто совы, а помеси летучей мыши и филина с задатками жаворонка – одним словом, ночью он бодрствовал и следующий день проводил в состоянии зомби, имея прекрасную возможность заснуть в тарелке с супом.
– Иди поешь – это всем помогает, – посоветовал маленький помощник и сам, проголодавшись от одной только мысли о еде, направился на кухню.
Полностью согласившись с его словами, Святослав последовал за заботливым малышом. Он осторожно вышел за дверь (Ещё утром мальчик, когда выходил в туалет, врезался в неё головой – это помогло ему разом взбодриться, вот только столкновение не привело его в восторг). С той же опаской спустившись по лестнице, – мало ли он споткнулся бы – юноша мышкой проник на кухню. Там он на пару с ещё более прожорливым животом, чем он сам, опробовал для начала конфеты, до сих пор оставшиеся от подарка сестры на Новый год (она их запрятала, а брат нашёл), потом обжоры увидели пирожки с капустой, которые пропали с широкого салатового цвета блюда в два счёта, и отполировали всё это горячими голубцами, приготовленными и спрятанными в холодильник тётушкой Свята перед выходом на работу. И вот, закончив долгую изнуряющую процедуру, мальчик посмотрел в окно, чтобы проверить, не проснулась ли крохотная кафешка перед его домом: в неё он часто забегал на выходных и в праздничные дни и приобретал то один горячий напиток, то другой – всё зависело от настроения.
Увидев за стеклом большого чёрного ворона, он передёрнулся и отвернулся от окна, предпочтя не видеть его более. Сах не заметил птицу, так как занимался освобождением их дома от вражеских, вредящих фигурам тётушки и её дочери кексов.
Кузина юного эмпата ещё спала, хотя на часах показывало четверть двенадцатого. Поэтому Свят, не теряя времени, быстро собрался, взлохматил по неясной причине ставшие чуть светлее у самых корней белокурые волосы и на прощание громко хлопнул дверью, задребезжавшей, как неисправная стиральная машинка, нажевавшаяся дешёвого стирального порошка. Вдогонку ему за это донёсся злой, ещё не совсем внятный после долгого сна визгливый вскрик его сестры: «Зараза,