Нелюбовь. Яна Ясинская
я вся – на сердце рана! Слезы душат, душат! Я в плену обмана. А я иду такая вся в «Дольче Габбана»!
Бэк-вокалом шел приятный, но при этом откровенно фальшивящий голос девушки, сидящей за рулем, – Динки. С первого взгляда трудно было угадать, сколько ей лет. Хрупкая, утонченная. Обычно ей давали девятнадцать, и это порой серьезно мешало ее работе замдиректора дизайнерского агентства. Каждый раз приходилось доказывать на деле, что она профи в своей области. Причем профи со стажем!
Динаре было двадцать восемь. Она обладала необычной утонченной аристократической красотой – словно сошла с картины позапрошлого века. Выразительные зеленые глаза, светло-фарфоровая кожа, копна пшенично-русых волос. Хотя не обошлось и без явных дефектов. Очевидно, что медведь не просто наступил на ухо Динки, но еще и изрядно на нем потанцевал, потому что из семи нот она попадала лишь в две. И то случайно.
Настроение у Дины было отличное. Она только что заключила крупный контракт и теперь с чувством выполненного долга спешила домой, без стеснения давя на газ. Скорость, адреналин, драйв Динка любила. Как и жизнь, к которой уже давно научилась относиться как к партии в шахматы, с намерением выиграть оную во что бы там ни стало.
Витая в своих мыслях, девушка не сразу заметила, как с ее машиной поравнялась другая – спортивная иномарка, расписанная под акулу, из окна которой тут же высунулся чуть ли не по пояс один из пассажиров – мажор лет 20, ошибочно приняв Динару за ровесницу, решив на ходу позаигрывать с автоледи на скорости. Было заметно, что и водитель (такой же сынок богатого папы) и пассажир были либо изрядно пьяны, либо под наркотой.
– Эй, чика! Тормози! Потусим!
Динка бросила поверх темных очков насмешливый взгляд на собеседника и, показав в ответ неприличный жест, прибавила газу.
– В твоих мечтах, мальчик!
Ее машина ловко скрылась за поворотам, виртуозно вывернув перед идущей навстречу фуре, перед которой испуганным мажорам пришлось притормозить.
– Вот су… – немного придя в себя, только и смог выдохнуть незадачливый ухажер.
В жизни Динки хватало проблем и без мужиков, поэтому знакомиться с кем-то она не собиралась. Не особо сбавляя скорости, девушка бросила оценивающий взгляд на свое отражение в зеркале заднего вида. Заметив, что яркая помада уже слегка съелась, пошарила свободной рукой в сумочке, лежащей на соседнем сиденье, достала помаду. В этот момент зазвонил мобильный. Включив его на громкую связь, Дина с присущим ей непотопляемым спокойствием принялась поправлять макияж.
– Ну, и где мы шляемся? Я тебе тут такого мужика нашла – закачаешься!
Деловито-возмущенный голос лучшей подруги Динки – Карины заставил девушку улыбнуться. Неугомонная подружайка последние лет семь только и делает, что пытается выдать ее замуж. Сама Карина за это время успела «сходить» в ЗАГС три раза. И вновь вернуться к Динке, у которой много лет назад однажды решила снять комнату. Да так и осталась в ее семье.
Карина действительно считала квартиру Динки родным домом, куда она могла вернуться в любой сложный момент. А Дину и ее близких – своей семьей, которой у нее, детдомовки, никогда не было. Вот и сейчас Карина, после разрыва с очередным мужем, возлежала в просторной четырехкомнатной квартире Дины на широком кожаном диване, лицезрея «мыльно-рыльные» страсти, бушующие на огромном плоском экране, одновременно разговаривая с подругой по телефону. Надо сказать, Карина всегда была полной противоположностью Динки. Беззаботная «подружка-болтушка» с умненькой головкой, потенциал которой расходовался крайне бережливо. Пухленькая, рыженькая, с выдающимся бюстом и не менее выдающимися способностями к трындению по телефону, она просто олицетворяет женскую сущность этого бренного мира. А еще Карина, будучи по образованию парикмахером-визажистом, владела небольшим салоном красоты. Правда, о красоте самой Карины в данный момент судить было сложно. В цветастом китайском халате, в бигудях и маске противного болотного цвета она больше походила на актера древнеяпонского театра, чем на молодую привлекательную женщину.
Надо сказать, Карина обладала феноменальной способность делать несколько жизненно важных дел одновременно. Вот и сейчас она с присущей ей непосредственностью умудрялась листать глянцевый журнал, болтать с подругой по телефону и неотрывно следить за развитиями сериальных страстей по ТВ. При этом мимика Карины отчетливо отражала всю гамму переживаний за судьбу некоего «Хуана Педрильо», бьющегося в конвульсиях от любви к главной героине на телеэкране. От переживаний за сериального мачо Карина то и дело закусывала губу и морщилась, от чего ее лицо в питательной маске становится просто устрашающим, как у самурая во время боя.
Наконец, оторвавшись во время рекламной паузы от созерцания Педрильо, Карина перевела восторженный взгляд на фотографию какого-то бизнесмена в журнале и продолжила увещевать подругу, которая в этот момент перечисляла ей по телефону аргументы «в контр» ее очередной гениальной матримониальной идеи.
– Дин, притормози! Я отвечаю: на этот раз – настоящий полковник! Рост, вес, а размер банковского счета!.. Не, я не поняла! Ты че кочевряжишься?