Тараканья охота. Любовь Головина
учебного года и надеюсь, мы с вами сработаемся… Да, домашним заданием будет написать сочинение на тему «Как я провёл лето». До свидания, дети…»
…Лёшка с Пашкой из кабинета русского выползали как два сморённых солнцем дождевых червя.
– Да, Лёха, это полное хау-ноу. Чего-чего, а такого даже я не ожидал.
Калинин молчал, видно было, что в голове у него идёт тяжёлый мыслительный процесс.
Глава 6
Следующим уроком был английский. Кабинет иностранного всегда вызывал у друзей прилив самых хороших чувств. Лопухов обожал английский, несмотря на весьма незавидные знания языка. У Лёшки же были очень хорошие способности не только к английскому, а вообще к языкам. Ещё в детстве Калинин пробовал постигать азы японского. По телевизору в то время шла обучающая программа, и Лёшка, как добропорядочный полиглот, не пропускал ни одного выпуска. К окончанию курса обучающих передач, он выучил японский в совершенстве, но потом, из-за отсутствия постоянной практики, забыл. И теперь на просьбы Лопухова сказать что-нибудь по-японски, мог похвастаться только «саёнара», то есть «здравствуйте».
Позже Калинин решил самостоятельно изучать французский, по учебникам и дискам. Но на второй неделе курса аудирования сказал Пашке: «Всё, бросаю. Слишком картаво говорят, у меня так даже язык не поворачивается. Боюсь его сломать. Ещё пригодится». С тех пор свои лингвистические задатки Лёшка развивал лишь в английском. И его старания вознаграждались хорошими результатами. Пашка же не мог похвастаться такими блестящими знаниями, но английский всё равно обожал.
В прошлом году к ним, тогда ещё шестиклассникам, пришла новая молодая учительница – Анастасия Геннадьевна Улыбайкина – и сразу очаровала весь класс. Калинин ещё запомнил первую реакцию Лопухова на появление Улыбайкиной в их жизни. Естественно в жизни школы, а не их собственной. Своими впечатлениями от молодой «англичанки» Пашка поделился с другом сразу же после урока. Он бы и на уроке это сделал, но боялся, что его подслушают Кокосов с Абрикосовым. Пришлось дожидаться перемены, хотя Пашке не терпелось рассказать Лёхе о вспыхнувших чувствах.
– Вот повезло-то, Дарданелла, такую училку дали – закачаешься! – выражал он свои бурные эмоции. – И красивая, и умная, ещё и английский знает. Обалдеть можно!
– Лопухов, ты что-то не очень уважительно отзываешься об объекте твоей новой страсти: училка. Во-первых, она для тебя не училка, а Анастасия Геннадьевна, хотя бы потому, что старше тебя минимум лет на десять. А во-вторых, куда подевалась твоя романтика?
– Не придирайся к словам, Дарданелла. Случайно вылетело, от переизбытка чувств. У меня, между прочим, потом в голову сразу пришли стихотворные строки. И если бы ты не перебивал меня, то даже узнал бы какие, – обиделся на критику друга Пашка.
– Так-так-так, очень интересно послушать. Может, из Пушкина: «Подруга дней моих суровых, голубка дряхлая моя, одна в глуши лесов сосновых, давно-давно ты ждёшь меня»?
– Дарданелла,