Город у эшафота. За что и как казнили в Петербурге. Дмитрий Шерих
где-либо еще. Преступника обычно сопровождают к месту казни капрал с пятью-шестью солдатами, священник с двумя маленькими, одетыми в белое мальчиками, несущими по кадилу, а также лишь несколько старых женщин и детей, желающие поглядеть на сие действо. У нас похороны какого-нибудь добропорядочного бюргера часто привлекают большее внимание, нежели в России казнь величайшего преступника.
Как только пришедший с ними судебный чиновник зачтет приговор, священник осеняет осужденного крестом, осужденный сам тоже несколько раз крестится со словами „Господи, помилуй“, и затем несчастный грешник предает себя в руки палача и так радостно идет навстречу смерти, словно бы на великий праздник. Палач, являющийся в сем действе главной персоной, часто исполняет свои обязанности очень неторопливо и жалостливо, как плохая кухонная девушка режет теленка. Вообще же достойно величайшего удивления то, что, как говорят, никогда не слыхали и не видали, чтобы русский человек перед смертью обнаруживал тревогу и печаль. Это, без сомнения, отчасти объясняется их верой в земное предопределение и его неизбежность, а отчасти – твердым убеждением, что все русские обретут блаженство, и наконец, отчасти великими тягостями, в которых они живут в сем мире».
Снова, как видит читатель, вполне уже привычные для иностранцев ламентации о стойком отношении приговоренных к смерти. Что же касается малолюдности места казни, то одно очевидно: речь идет о экзекуциях над людьми невысокого социального статуса. «Подлого сословия», как сказали бы в прежние времена.
Когда казнили людей титулованных, от публики на месте казни отбою не было.
При Петре довольно-таки часто казнили взяточников, при Анне внимание правосудия переключилось на еретиков. Важной вехой стал год 1733-й: в московских монастырях были обнаружены тайные сообщества хлыстов, к следствию привлекли больше сотни человек, большинство которых наказаны кнутом и отправлены в Сибирь. Поскольку делу придавалось серьезное государственное значение, главные действующие лица были отправлены в Петербург, в Тайную канцелярию, где и развернулось основное следствие. Сюда доставили, среди прочих, Агафью Карповну, в монашестве Анастасию, известную также как Настасья Карповна и считавшуюся у хлыстов богородицей.
На следствии подтвердилось, что фактически именно она руководила сектой, устраивала хлыстовские сборища, где вместо причастия давала хлеб и квас. Ересь – и опасная, а потому специально созданная следственная комиссия во главе с Феофаном Прокоповичем приговорила хлыстовскую «богородицу» к смерти через отсечение головы. Та же участь ждала двух ее ближайших сподвижников – иноков Филарета и Тихона.
Приговор был сообщен Синоду 11 октября 1733 года, утвержден 15 ноября, публичная казнь состоялась на Сытном рынке. В песне, которую потом многие годы пели хлысты и отколовшиеся от них скопцы, считавшие Настасью Карповну основательницей своей секты, были и такие строки о ее смертном часе:
Тут сказнили