Иконописец. Премия им. Ф. М. Достоевского. Борис Алексеев

      ISBN 978-5-7949-0801-5

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      СЛОВО ОТ АВТОРА

      Милый читатель, ты раскрыл голубую книгу необычной человеческой жизни. Почему автор употребил эпитет «голубая»? С какой стати обращается на «ты», хотя ваше литературное знакомство ещё так мимолётно, и чем именно объявленная житейская «необычность» необычнее всякой другой жизни, единственной в своём роде – постараюсь ответить.

      Человек, биография которого рассыпана по страницам этой книги, родился в далёкие послевоенные (пятидесятые) годы прошлого века. Его жизнь длилась долго и непросто. Кто-то скажет: «Простых судеб не бывает!» И будет прав.

      Когда судьба кажется нам излишне простой и прямолинейной, мы лукавим и, не видя в том собственной вины, оправдываем себя недополученной от Бога справедливостью. А ведь большинство внутренних немощей – это прежде всего слабый выбор нашей свободной воли. И Бог тут, конечно, не при чём.

      – Вы утверждаете, что житейские испытания Бог назначает человеку по его силам? – спросит читатель. – А как же случаи суицидов? Разве Всевышний может ошибаться?

      Вновь звучит тема недополученной справедливости – на этот раз Бог неправильно задал параметр! Но так ли это? На вопрос читателя есть и другой ответ: человек сам не принял божественного назначения и добровольно отказался от него. Так решила его свободная воля.

      В биографии Венедикта, главного героя нашей книги, были моменты, когда он отстаивал своё право на продолжение жизни вопреки всем пагубным обстоятельствам. И вечный вопрос «Быть или не быть?» его свободная воля решала коротко и ясно – «Быть!»

      Даже в самых безвыходных ситуациях Венедикт, как лягушка, оказавшаяся в крынке с молоком, выбирал лучезарный глагол «быть» и упрямо шёл вперёд. Смело, а порой и безрассудно он ступал на болотистые кочки собственного будущего. Его вела вперёд гипертрофированная интуиция смельчака – основа всякого высокого действия.

      Конечно, интуиция – не гарантия победы. К примеру, Наполеон, человек, наделённый огромной пространственной интуицией, был сокрушён накопительным методом аналитика Кутузова. А вот смельчак Суворов – ярчайший образец победоносной интуиции на все времена!

      Кто-то скажет: «Интуиция – не что иное, как тончайший „нано-расчёт“ на уровне подсознания». Возможно. Это возражение лишь подтверждает определение интуиции как «знание о будущем, не вытекающее из очевидных представлений о настоящем».

      Мы высекаем собственную биографию из окружающего нас житейского материала. И если при этом не раздаётся пушечная канонада или не слышен ратный крик «Ура!», вовсе не означает, что нам назначена мирная биография. За право распоряжаться любящим человеческим сердцем идёт непрерывное сражение двух антагонистов – добра и зла. И наша свободная воля – главный засадный полк в этом сражении. На чьей стороне он вступит в сражение, решает в конце концов – кто из двух поединщиков одержит победу.

      Во всякой биографии есть место подвигу. Ощутить героику будней совсем не сложно. В советское время о подвиге нам твердили с детского сада. Окрылённые надеждой на личную встречу с героическим началом, мы выжигали фонариком глаза, читая после отбоя под одеялом приключенческие романы. Одни из нас, как пел Владимир Высоцкий, из напильников делали ножи, другие – из кусков картона и тонких, как спицы, реек – планеры и будущие межпланетные звездолёты.

      Конечно, если вечером после работы подкачать себя пивком, прийти домой и, обернувшись в газету, прилечь на диван перед телевизором, житейский асфальт, скорее всего, сохранит своё идеальное покрытие, и ни одна травинка не вскроет его оплавленную поверхность. А Бог, который всегда рядом, «горестно вздохнёт», глядя на наше душевное безделье, и, как солнце в ненастную погоду, скроется из вида – только Его и видели…

      Пока в нас бурлит некая таинственная неудовлетворённость, мы должны настойчиво искать своё место за флажками размеренного быта. Очень странного быта, похожего на зонтик безопасности. Его раскрыла над нами однообразная и очень разумная взрослая жизнь. Жизнь? Разве это жизнь! Разве для этого мы ждём собственное рождение долгие девять