Рабы Парижа. Эмиль Габорио
же, в самом деле, выяснить, понравится ли она вам.
Глава 11
Ван-Клопен, знаменитый в Париже дамский портной, после многих крушений встал, наконец, на вершине парижской моды, а, значит, и славы. Родом из Роттердама, отличавшийся недурным вкусом, однажды он поймал удачу в образе двух известнейших щеголих нашего времени – герцогини де Сермез и прелестной Женни Фанси.
Первая из них, столь же знаменитая своей эксцентричностью, сколько древностью своего рода и положением в свете, до безумия любила наряды и, надо отдать ей должное, умела ценить тех, кто ей угождал по этой части. Другая, бывшая в то время содержанкой графа Треморела, не знала счета своим деньгам, целиком спуская их на те же наряды.
Эти две законодательницы мод, одна – большого света, другая – так называемого полусвета, вывели в люди Ван-Клопена, и с их легкой руки успех его стал расти с изумительной силой и быстротой. В настоящее время у Ван-Клопена не было никаких конкурентов. Низенький, толстенький человечек, он не отличался ни красотой, ни достоинством, зато в его взгляде явно светились наглость и цинизм. Таков был еще один приятель и компаньон Маскаро! Еще бы, все аристократы и знаменитые кокотки, все одеваются у Ван-Клопена, называя его с милой бесцеремонностью: наш прелестный, обожаемый Клопен! Как же после всего этого Маскаро мог не быть с ним в самых дружеских отношениях!
Надо отдать должное, Клопен умел держать своих почитательниц в руках. Горе той, которая ему задолжает! Он, как вампир, все равно высосет из нее нужную ему сумму.
Подкрепившись в ресторане, Маскаро повел Поля к своему другу, объяснив предварительно, что в залах его огромного заведения они легко могут встретить ту, которую Маскаро назначил Полю в спутницы жизни.
Через пять минут они уже входили в роскошный подъезд с богато убранной лестницей, по которой поднялись в великолепный зал, задрапированный богатыми тканями, убранный бронзой и зеркалами. Лакеи бросились снимать с них пальто.
– Господин Ван-Клопен в настоящую минуту занят с одной русской княгиней, – сообщил один из них, – но если монсеньору угодно, я пойду ему доложить, и он примет его в своем кабинете.
По этому разговору вполне можно было судить, каким почетным посетителем и в то же время близким человеком был Маскаро во владениях Ван-Клопена.
– Не надо, пусть работает, мы не спешим, – отвечал он со скромным достоинством. – А в общей приемной много народу?
– Дам двенадцать, по крайней мере. Теперь время балов…
– Прекрасно. Идемте Поль, посмотрим на этих дам, нас это, кстати, развлечет в ожидании хозяина.
И, не спрашивая ничего больше, он, как у себя дома, направился к одной из бархатных портьер зала, откинув ее, вошел в следующую комнату, пропустив впереди себя Поля.
Маскаро улыбался.
«Ну, теперь ты у меня не вырвешься, – решил он про себя, – можешь любить, что хочешь: ее или приданое, но я из тебя сделаю то, что мне надо!»
Остановившись на этом «родительском» решении, он обратился к своему названому сыну с новым вопросом:
– Хотите