В солнечном городе. Томас Русланович Томасов
т не о моей многодетной семье.
Мне повезло приехать в Кабардино-Балкарию всего лишь на сутки и разыскать бабу Лизу. С момента нашей последней встречи, а это было незадолго до моей службы в армии, прошло лет двадцать пять. Я хорошо помню то время, когда баба Лиза и моя родная по отцу бабушка Аза жили в соседних подъездах в Алма-Ате. Они всегда тесно общались друг с другом, словно кровные родственники, хотя степень родства между ними объяснить трудно. Известно, что в суровые послевоенные годы вслед за бабой Азой в Казахстан из Северной Осетии перебралась и младшая Елизавета. Помимо кавказской внешности, эти довольно крупные по размерам женщины имели много схожего: всегда, независимо от темы, вели разговор на повышенных тонах, непринужденно и очень мило перемешивали русскую и осетинскую речь, а пылкий горский темперамент не оставлял никому и малейшего шанса усомниться в правоте их слов. Так они и шли по жизни вместе, как две сестры, пока на склоне лет Елизавета не переехала вместе с сыном и внучкой на Кавказ, в город Нальчик.
И вот я у бабы Лизы в гостях! Ей уже давно за восемьдесят. Передо мной старушка, чьи рассказы прольют свет на историю моего рода, а это огромная находка! Баба Лиза помнит свое детство, проведенное в городе Орджоникидзе. Она росла и воспитывалась в одном доме с моей бабушкой Азой, где главой многочисленного семейства являлся мой прадед Цориев Аслангери. С ранних лет я слышал немало историй о нем и ярко представлял его себе. И вот сейчас образ моего почитаемого предка вновь ожил в рассказах Елизаветы.
Дедушка Дзухо́, как его все называли, имел неоспоримый авторитет и остался человеком-легендой для каждого, кто и сегодня с гордостью носит его фамилию. В суровое военное и послевоенное время Аслангери поднял на ноги не только родных детей, он был великодушен к несметному количеству племянников и прочих родственников. Совершено необъяснимо, как Дзухо умудрялся ежедневно варить огромную кастрюлю осетинского супа из красной фасоли и кормить, помимо своей семьи, многих нуждающихся в округе. Дедушка был очень трудолюбив. За что бы он ни брался, начинал преуспевать, будь то пасека в деревне, торговая лавка в городе или скупка золота. Советская власть дважды раскулачивала весьма зажиточного гражданина Цориева и переселяла в «места не столь отдаленные».
С нескрываемым удивлением я слушал о предприимчивости Дзухо, сравнивая его с собою и думал: «Ну, какой из меня миллионер, скажешь тоже, баба Лиза!» И тут вдруг бабуля с завидным восторгом поведала мне сенсационную новость:
– Ты настоящий миллионер, потому что твой дед Дзухо накопил много золота, целые слитки. Только так спрятал клад, что его до сих пор не нашли!
Уф, вот оно в чем дело! Я – настоящий миллионер! Хорош миллионер без миллиона! Но от того, как вдохновенно ты это сказала, дорогая Лиза, мне даже на душе легче стало, будто я и правда новоиспеченный обладатель дедовских богатств.
– А что, баб Лиз, никто из родных про клад не знает? – еле сдерживаю добрый смех, рожденный во мне этой потрясающей новостью. – Почему же его до сих пор сыновья и внуки Дзухо не нашли?
– Конечно, все знали. Все понимали, что он где-то в подвале дома, что на улице Ватутина, свое добро припрятал от Советской власти. – Елизавета продолжила, путая мужской и женский род на осетинский манер. – Или она в землю закопала, или в стену замуровала… Везде искали, специальные приборы приносили, ничего не нашли…
Незадолго перед смертью Дзухо парализовало. Сыновья и дочь собрались возле постели смертельно больного отца и тщетно пытались узнать про клад: «Папа, скажи, где находится тайник с золотом?» В ответ безмолвный Дзухо только обронил слезу. Не посчитал он, что дети будут способны распорядиться его богатством достойно. При жизни не сказал и теперь не узнаете.
– Томик, милый, ты должен эти сокровища найти! Смотри, какая большая у тебя семья! Ты же его правнук, настоящий наследник! Найди, Томик, обязательно: они твои!
Какое счастье, что я приехал на Кавказ и смог узнать удивительные истории о моих предках. Я просто таял от умиления, слушая бабу Лизу. Она живой свидетель событий прошлого, мост между поколениями. Мне также удалось увидеть ее повзрослевшую внучку с мужем и сыночком, побывать в гостях у бабы Раи – младшей сестры Елизаветы, рассказать седому Сафарби, мужу Раисы о жизни в Казахстане, съесть небывалое количество осетинских пирогов.
Может поездка и не добавила мне миллионов, но в какой-то момент я почувствовал себя вновь маленьким мальчиком, – тем самым Томиком, беспечным голубоглазым блондином, что вглядывается в зеркало, пытаясь в очередной раз осознать себя осетином.
Печка
Отец присел на низкую табуретку перед печью. Грубыми натруженными пальцами аккуратно промял сигарету, приготовился закурить. Чиркнул спичкой, затянулся и медленно выпустил струйку дыма в приоткрытую топку. Я сидел рядом, наблюдая, то за папой, то за пламенем в печи. «Хороший уголь купили на этот раз, – подумалось мне. – Прекрасно горит!»
Хлопоты вокруг очага – неотъемлемая часть быта. Именно они из года в год создают домашний уют. Но никто в нашей семье не умел затопить печь так быстро и ловко, как отец. Если вдруг папа уезжал