Томми. Гарри Уайкс
ги. Где-то мгла и громкие голоса, а тут всегда спокойно. Быть может, я сюда приду, но только так, что сам об этом не узнаю. Здесь веками все, что мы, без привычки, иронично привыкли думать – происходящего ныне с остальными нас никак не может касаться. Завтра может быть кто-то другой, и даже не узнаешь, потому что тебя может не стать.
Знаменитый мегаполис и многое кажется равнодушно кирпичным, при этом, повторюсь, ничто не сказано нами с новой силой не повлияет на то, как кто-то захотел испортить нашу якобы счастливую и очень даже заботную жизнь. Вовсе, я не говорю про всевышнего бога, некого существа в белом обличии, но давайте привыкнем к мысли, что просто так ничего в жизни каждого человека, которого знаю, а может, нет, не бывает. Да, все имеет какое-либо начало и продолжение того, что длится сейчас. Остановимся на том, что все безумно сильно любят своих родителей. А этого думаю достаточно.
Шли я ты, мимо тех деревьев, что пустили свои юные корни, готовые быть рядом всегда. Давно не было такого, что просто проходил по тропинке, вдыхая аромат свежей листвы, но наконец, это случилось, и нам тяжело было это так просто осознать.
Помнишь, сколько дней мы прожили вдвоём, а сколько ссор, улыбок. Ты точно знаешь, наперёд, что быть иначе не могло. Конечно, лишь начало шумной жизни, и мы пешком, через золотистый ров идём туда, где ни разу не были. Должно же так, как раньше, вместе под навесом на веранде, забыли бы, но поздно.
– Почему ты так низко опустил голову и начал тяжело дышать. Тебе плохо, Уэйн? Я не пойму, что с тобой произошло, так сильно подпортило здоровье. Страшно. Очень.
– Все в порядке. Просто стало немного грустно. Люблю когда вдвоём, вдали от дома и детей. Хотя бы здесь наедине. Это бывает довольно редко, потому что постоянно заняты чем-то домашним, рутинным.
– Полностью с тобой согласна, но все же, что произошло?
– Сердце зашумело, как будто готово улететь на своих крыльях, оторвавшись от земли. Мне кажется, это точно долго продолжаться не будет. Все пройдет, даже не переживай.
– Вот как ты себе это представляешь, если ты – часть моей спокойной и очень насыщенной жизни! Сам ведь так же за меня волнуешься!
– Именно. А иначе как?!
– Правильно. Мне нравится твой настрой, но стоп, ты же все преодолел и до сих пор не можешь успокоиться. Ни разу не сомневалась в тебе, только верила и, ты молодец! Шаг за шагом, постепенно к своей заветной мечте. Погоди, а Томми, как его дела?!
– Не говори ничего про него. Он… Он… Хочу, чтоб ты знала. Осознать такое я сам не смог бы, но
– Что-то очень ужасное?! Не тяни!
– Нет, просто…
– Что просто?
– …Я… Мёртв…
Может вовсе и кладбище посреди золотистого поля, в котором гордо раньше появился одинокий дуб с сухой синей листвой и ждет каждого, кто приходит скорбеть и думать о человеке, гладя на могиле его спокойный теплый камень надгробия.
Раздел 1.
Американо.
Ты все так же тщетно пытаешься убежать,
но оно тебя неизменно догонит…
одолеет…
Твоя улыбка кривым серпом воззрится в крови,
капли которой быстро засохнут…
«Ты слышишь это шепот, тихое мечтание в диком безумии? Оно плетется на задних бесчувственных лапах, загребает цветочки, безжалостно втаптывая старые кости под землю еще глубже. Все дальше и дальше, пока смятение крадется в твоем сердце, он пыхтит как паровоз и глубоко вдыхает аромат аммиака: "Небо нынче потемнело и много чего изменилось с тех пор, как кто-то раньше одевал яркие красные штаны, тоненькую салатовую футболку с обтянутыми рукавами, воротником вдоль шеи."
Обычный взгляд и он искал нечто, что должно успокоить, освежить в памяти все то приятное. Томми…
«Запомни меня как героя одноименной книги» – раньше он хвастался перед друзьями, а теперь…
Среднего роста, непонятного оттенка волосы, слегка желтые глаза. В нем было что-то такое, что он любил всегда? Да то, что многим это казалось лучшим в мире. Когда-то милое создание, он звал ее, как только мог, придумывал нежные имена. Частое рассматривание рук в поисках интересной зацепки было очень интересным и непонятным.
Мы все мечтали, и ты не исключение, что когда взойдет раннее солнце, должны увидеть багровую кровь от лучей: она зацепит наши зрачки, дрожащие в радостной лихорадке. Восторг! Именно так просыпается день, а вместе с ним так же дальше, слышно хрипение, какое-то невнятное движение голоса, столпотворение.
Много кто рад, что твое тело, пропавшее еще тогда, вздернут, и мрачнее этого лишь глаза, их нет… Ты никогда не видел мир в красках, он всегда казался безумно жестоким к тебе. Правда? Ты любишь ласку и нежность, забыв про веру, надежду; может быть ты сам когда-нибудь станешь тем самым, что воззрится синим пламенем сильно жгучего костра…
Шел дальше без раздумий и мимо гордых домов, бросавших грозные тени, гуляя проспектом «Мечта», забыв про здоровье и сон… Упал!